— Как знать.
— Крам, — снова обратился к парню Рафел, но внезапный частый шелест крыльев отвлёк его от мыслей.
В помещение залетела большая летучая мышь с сияющими алыми глазами, облетела клетки с бабочками, пролетала в самый тёмный угол и затихла там. В следующее мгновение во тьме сверкнули стёкла от очков, глубокие, чёрные и проницательные до дрожи. Из угла к свету вышел высокий мужчина.
— О, Фергус, — заворковала Ревиксита, — рада тебя видеть, старый волк. Всё бегаешь на поводу у Великих?
— Здравствуй, Живая Дева. Не могу сказать, что рад. Да и пришёл я не к тебе.
— Фергус? — поторопил того Рафел.
— Не знаю, слышал ли ты, Рафел, но в замке Витэго объявились гости… И непросто гости, а иномиры. И ты себе не представляешь, кто один из них. Я сам не поверил!
— У тебя дурная привычка, Фергус. Ты любишь тянуть время. Ближе к делу. Кто эти иномиры? Ты знаешь, зачем они здесь?
— О, — ещё шире улыбнулся он, — зачем кое-кто из гостей, знаю. И ты это поймёшь… Но, скажи мне, разве ты не видел их? Ты ведь просто играешь со мной, я прав?
— Ты прав, — не возразил Рафел, тоже ухмыльнувшись и подтянув чёрные перчатки без пальцев. — Я знаю, что прибыли с Земли. Я знаю, кто они и зачем здесь. И я знаю о том госте, о котором говоришь ты. И меня также смущает тот факт, что она несколько часов проспала, уставшая, с царапиной на подбородке и точечными ранами на лбу… Ты знаешь, откуда они могли взяться у неё?
— Не имею ни малейшего понятия, — безучастно ответил Фергус.
— Пусть будет так, — решил Рафел. — Надеюсь, подобное не повторится… Ты им уже говорил?
— Я не могу им не сказать, Рафел.
— И что же они собираются предпринять?
— А что бы предпринял ты, если бы на твоём корабле вдруг обнаружился незаконный пассажир, который ещё оказался подвержен заразной болезнью?.. Думаю, как и все нормальные, ты бы выкинул его с корабля. Ялмез для них — большой корабль. Они просто вышвырнут её отсюда.
— Как же ты любишь болтать, Фергус, — спокойно, но всё-таки с раздражением в голосе, произнёс Рафел.
— А мне нравится его аллегория, — признала Ревиксита, подмигнув мужчине в очках.
— Благодарю, леди, — слегка поклонился Фергус, сняв воображаемую шляпу.
— Ближе к делу, — раздался строгий голос Рафела.
— Что же я могу дополнить? — наигранно удивился гость.
— Как именно они собираются от неё избавиться? Я и так понимаю, что они уж точно не возьмут её в ученицы.
— Хм… а стоило. Знаешь? Это был бы их козырь… Может, они так и задумали?.. Хотя какое мне до этого дело? Как и до того, что именно они собираются предпринять.
— Вижу, тебе понравилось быть верным волком, — усмехнулся Рафел. — У тебя отлично получается рычать, когда им надо, служить и бегать за собственным хвостом.
В чёрно-алых глазах вспыхнул гнев. Но всего на миг. Фергус умел держать себя в руках.
— Они собираются дать ей задание, — ответ не заставил себя ждать. — Конечно, перед этим они сыграют на чувствах всех любящих ту хрупкую и такую… слабую… м-м-м… девушку.
— Что за задание?
— Артефакты, Рафел, Артефакты, — вяло ответил Фергус так, словно это было очевиднее некуда. — Они ведь и тебе нужны. Как здорово ложатся кости, не правда ли?
Рафел не ответил и не выдал ни одной эмоции на лице, что всегда удивляло Крама. Его учитель ловко умел скрывать свои мысли при всём при том, что сам прекрасно читал чужие. Парень совсем не понимал, о чём шла речь, но знал, что лучше не вмешиваться.
Наблюдай и слушай. Просто наблюдай. И слушай.
— Пожалуй, я сказал то, что хотел, — пожал плечами мужчина и шагнул к выходу.
Проходя мимо Ревикситы, он увидел мёртвую улыбку, а, проходя мимо Рафела, услышал:
— Думаю, не стоит тебе напоминать, что произойдёт, если ты решишь повторить тот фокус.
Фергус засиял, как звезда на небе, но только чёрная и жестокая, и поправил очки на носу, громко усмехнувшись. А после растворился во мраке позади.
— Рафел, будь зайкой, поделись с нами, кто прибыл и откуда? — ласково попросила Ревиксита, подойдя к мужчине и сжав ему руку.
— Как-нибудь в другой раз, Рева. А сейчас, Крам, я усложняю твои тренировки. Ты мне будешь нужен в этой войне.
[1] Memoriae (лат.) — Память
Глава 13. Беседа у огня
Громко трещала древесина, объятая жадным пламенем, оранжево-красно-жёлтые языки стремились к небу, постоянно находясь в неумолимом движении; крохотные искры парили и исчезали над нашими головами. Я знала, что мне ничего не угрожало, но в душе скреблись кошки, и я ничего не могла с этим поделать.