— Я так рада, что ты цела, — донёсся голос Оксилии.
— Ты? Рада? — раздался довольно здоровый голос Луизы. — Вот это новость! Да я теперь буду почаще так пугать Окса!
— Не смей, Самойлова! Будешь нарочно пугать меня — я тебе в рот запихаю комаров!
— Узнаю Малькентон! А, значит, всего немного без сознания пролежала! Это не может не радовать!
— О, ты бы видела, что Анжи учудила…
Я не стала слушать дальше. Просто закрыла глаза и попыталась убедить себя, что всё прекрасно. Просто в следующий раз такой ошибки я не допущу. В следующий раз я буду защищать их, а не стоять столбом с кинжалом в руках.
Я почувствовала этот самый кинжал на поясе и досадно выдохнула.
Слабая.
— Ты о чём думала? — раздался тихий голос фокусника рядом. Я подняла глаза: он стоял вместе с копией меня слева в трёх шагах. Они меня не видели. — Ты могла её убить! Ты могла убить всех!
— Я думала о своём долге, — холодно ответила та. — Мы — хранители. Мы были созданы, чтобы сохранить Сердцевину…
— Ваш долг был в том, чтобы хранить Сердцевину до возвращения той, кому она принадлежала! — перебил её фокусник. — И ты уже тем более не была создана для убийства! Но именно это ты чуть не совершила! И кого же могла убить?! Копию себя!
— Я в зеркало не так часто смотрюсь! И вообще, я что-то не видела в этой толпе ту женщину или того мужчину!
Тут к ним подошёл и встал рядом тот самый молчаливый парень.
— Потому что она вернулась юной, глупая!
Парень толкнул локтем девушку и указал рукой на меня. Наконец-то, и те двое меня заметили. Я встала, вышла из-за угла, мимолётно глянув на подруг, которые общались между собой и Катариной с Эриком. А вот Джон смотрел на меня.
— Думаю, — начала я, повернувшись к фокуснику и хранителям, — сейчас самое подходящее время для объяснений.
Глава 24. Средь лжи и истина
— Для начала, я хотел бы вас поздравить, — произнёс фокусник, оглядев всех нас и задержав свой взгляд на Джоне, на голове которого сидело то самое существо из Сердцевины и, казалось, спало. Сам парень отыскал в доме старый белый плащ и накинул на себя, чтобы отвести от себя взгляд девушек. Эрик тогда молча покрутил пальцем у виска. — Вы нашли Сердцевину, один из сильнейших и древнейших Артефактов.
Моя копия довольно громко фыркнула и снова с прищуренными глазами посмотрела на меня. Я же сама ей не уступала. Она мне не нравилась. Очень не нравилась.
— Поздравления — это, конечно, хорошо, — подала голос Луиза, довольно активная после случившегося с ней, только дрожала, потому и на неё накинули ещё один плащ, посеревший от времени. — Но хотелось бы перейти к сути. Для начала, кто вы?
— Да, простите, — чуть улыбнулся мужчина и элегантно снял цилиндр. — Зовут меня Эрнест. Я ведьмак, только… в прошлом. На сегодняшний момент я несчастный блуждающий и видеть меня могут далеко не все. — Послышался шёпот со стороны Джона, который пересказывал всё замолкшей Катарине. Оксилия поглядывала на них с некой ревностью — вот только парень, как и все подобные ему, в упор этого не замечал.
— И почему же вы невидимы? — спросила я его.
— Побочный эффект от могущественного ритуала. Непредвиденные обстоятельства. В общем, я умер. — Мы все вытаращились на него. Эрик молча подошёл, внимательно разглядывая Эрнеста.
— Не похожи вы на трупа, — сказал он и протянул руку. Та прошла сквозь мужчину. Рыжий тут же отшатнулся и с трепетом уже глянул на мужчину: — Я впервые вижу призрака.
— Я не совсем умер, — начал пояснять Эрнест, снова надев цилиндр на голову. — Точнее умер необычной смертью. Во время ритуала на мгновение всё вышло из-под контроля и моё тело выбросило в межмирье…
— Куда-куда? — подала голос Оксилия, гулявшая по дому и, наконец, подошедшая, чтобы слушать.
— Межмирье — место, где всё теряется и находится, место, где нет ничего, кроме блуждающих весомых вещей. Это как отдельная Вселенная, в которой более массивные предметы притягивают наименее. Затеряться там — дело простое. А вот найти что-то — маловероятно.
— И ваше тело теперь там блуждает? — спросила Анжелика.
— Именно там. А сознание осталось здесь, в этом мире.
— Но почему вас могут видеть только, как вы сказали, повелители стихий? — спросила я, нахмурившись. — Я не повелеваю ни одной из стихий, но вижу вас. Катарина же вас не видит.
— Ты меня видишь по другой причине, — без всякой конкретики ответил Эрнест. — Также меня можно увидеть при помощи линз или порошка. А почему стихия? Причина также в тебе. Причина также и в том ритуале. Говорю ж, мы потеряли контроль.