И тут его мать сделала нечто, что совсем уж не вписывалось в представление Брендона о ней. Вместо того, чтобы вызвать Джеймса, своего секретаря, чтобы тот накрыл стол, она сама вышла из кабинета за чаем и бисквитами. Райан ушел еще раньше сообщить родителям девочки о ее местонахождении. И Брендон остался с Шевонной наедине. Он плюхнулся в любимое кресло матери, которое было ему почти впору, так быстро Брендон рос.
Взгляд Шевонны наконец задержался и на нем.
— Твой отец тоже здесь работает?
— У меня нет отца. А «Нью Саут Уэлс Трэйдерс» принадлежит моей матери. Ее зовут Энни Трэмейн.
— Никогда не слышала этого имени. А должна была знать?
Он удивленно посмотрел на девочку.
— Мою мать знает всякий.
— Но не я. И не мои родители, они даже никогда не упоминали о ней. Ты был очень смелым сегодня. Мой папа отблагодарит тебя.
— У тебя красивые смеющиеся глаза. — Любопытство, сверкнувшее во взгляде Шевонны, заставило Брендона пожалеть о сказанном.
Вернулась мать, катя перед собой столик с чайным набором. Вместе с серебряным чайником, горшочком для сливок и кружевной скатертью этот чайный сервиз извлекался на свет только при появлении очень важных гостей. Горка бисквитов возвышалась на серебряном подносе.
Словно Шевонна была важным клиентом «НСУ Трэйдерс», мать разлила чай по превосходным чашкам из китайского фарфора и заняла девочку вежливой беседой. Они были вежливо-предупредительны с Брендоном, который от скуки не находил себе места. Вместо того, чтобы спросить у девочки о том, была ли та в Китае или на боксе кенгуру, Энни принялась расспрашивать ее об ее отце.
Как он выглядит, чем занимается, что больше всего любит.
— Ага, теперь он, значит, курит трубку, — пробормотала Энни. Она сидела напротив Шевонны на диване, разделял их только столик с чашками и прочими чайными принадлежностями.
Девочка вдруг насторожилась и произнесла:
— Вы должны стать хорошими друзьями с моим отцом.
— Когда-нибудь, возможно. — Энни наклонилась, чтобы снова наполнить чашку Брендона.
Все эти события, происшедшие с ним за такое короткое время, вызвали у мальчика нестерпимую жажду. Почему девочки пьют такими маленькими глотками? Может быть, они не знают, что такое настоящая жажда?
При стуке в дверь мать встрепенулась. — Да?
Вошел Райан, за ним следовал мужчина немного пониже ростом, но с тем же самым… Брендон не знал, как описать это, кроме как «такой вот» и развести руками… «Такого вот» человека никак нельзя было забыть, однажды встретив.
— Папа! — Шевонна поставила чашку на блюдце и бросилась в распростертые объятия отца.
Тот подхватил девочку, ощупал и затем принялся покрывать поцелуями ее лицо.
— Шевонна, я так волновался за тебя! Девочка выскользнула из отцовских объятий и, взяв его за руку, попыталась вывести его на середину кабинета.
— Это мисс Трэмейн, а это ее сын Брендон. Он спас мне жизнь, папа. Лошадь чуть не задавила меня, а он столкнул меня с дороги. Правда, он смелый?
Дэн скользнул по Брендону взглядом и тут же перевел его на Энни и нахмурился. — Я пришлю вашему сыну чек в знак моей благодарности, — сказал он.
Брэндону его голос показался слишком холодным и жестким, таким же, как и тело этого мужчины. Несомненно, он был знаком с его матерью.
— Дэниел, — раскинув руки, Энни собралась уже подняться с дивана.
— Всего доброго, — отрезал он. — Пойдем, Шевонна, твоя мать очень беспокоится за тебя.
Брендон вскочил с кресла, но Дэн Варвик взял протянутую девочкину руку и, прежде чем Брендон успел что-либо сказать, вышел из кабинета, уводя Шевонну за собой.
— Н-да, — протянул Райан. — Кажется, наш новый представитель от Рабочей партии не переменит своей неприязни к вам, несмотря ни на что.
Энни посмотрела на Брендона, тот был удивлен, какой расстроенной она выглядела. Наверное события сегодняшнего вечера сильно потрясли ее, сильнее даже, чем он думал.
— Почему он так зол на нас, мама?
— Старая вражда, которая началась так же давно, как и Время Грез, Брендон.
Каждый австралиец, знающий собственное имя, знал и Время Грез. Это было большим, чем просто объяснением аборигенов о создании этой огромной страны духами-творцами, совершившими свое легендарное путешествие, творя по пути горы, реки, растения и животных.
Время Грез было особенным явлением в жизни аборигенов, сродни экстазу, столь же уникальному, как и многие особенности этой странной страны. Брендон подумал о том, что его мать была захвачена Временем Грез.
Глава 17
1895
— Я терпеливо ждал, Энни. Теперь пришло мое время, я снова хочу жениться.
Она отложила вилку на край тарелки с золотым ободком. Столовая отеля «Адаме» была практически пуста в этот вечерний час. Энни попыталась выиграть время, прежде чем ответить. Взяла льняную салфетку, тщательно промокнула губы и снова положила ее к себе на колени. «Мы удаляемся от темы нашего разговора».
Райан откинулся на спинку кресла и подозвал официанта, чтобы тот снова наполнил бокалы. «Рост и падение цен на шерсть — достаточно скучный предмет беседы. — Он вынул свои карманные часы-луковицу и посмотрел на них; — Почти половина десятого. — Рот под его хорошо ухоженными усиками растянулся в кривой улыбке. — Пять лет, четыре часа и тридцать минут прошло с тех пор, как я в последний раз просил вас выйти за меня замуж».
«Вы были нетерпеливы». («Я имею в виду только брак», — подумала Энни.) Что же касается сексуальных отношений, то она не ожидала от него целомудрия священника, которое порою тоже подвергается сомнению. Она знала, что у него были связи с различными женщинами. Мэри МакГрегор была одной из женщин, к которой можно было приревновать.
Сегодня вечером при свете свечей, стоявших на столике, она увидела, что Райан говорил совершенно серьезно.
— Есть кто-то, кого вы хотели бы взять в жены? — спросила Энни, внезапно почувствовав, что ей стало трудно дышать.
— Ив это мгновение, и во всех других случаях — только вы — но мне становится одиноко, Энни. Обедать с вами или посещать театр, или дважды в месяц встречаться с вами на Совете уже недостаточно для меня. Для этого я слишком стар. Мне следует обратить внимание в другую сторону, не спрашивайте меня, в какую именно. Отвечу как перед Богом, не знаю, я никого не хочу кроме вас.
Энни взяла тяжелую серебряную вилку и повертела ее между пальцами:
— Я тоже долго ждала. — Она посмотрела на Шеридана, и в ее взгляде не было ни тени смущения или стеснения.
— Я тоже хочу вас, Райан. И я тоже вас люблю.
— Мы обсуждаем брак, а не любовь.
— Обсуждаете вы. О, Райан, мне было так хорошо с вами все эти годы, но я слишком закоснела в своих привычках и делах. Ведь мне уже почти сорок, вы же знаете.
— Я знаю.
Энни проигнорировала его кривую усмешку:
— Так затащите же меня в постель. Неужели вы не хотели бы заняться со мной любовью?
Райан вздохнул, изучая содержимое своего бокала, а затем поднял на нее глаза. — Это только начало, Энни. На моих условиях. Сегодня ночью. Здесь. В одной из комнат наверху.
Ее дыхание прервалось. После долгого и страстного ожидания теперь она была к этому не готова.
— Я не могу… не по приказу… я не ощущаю… таким образом… Он усмехнулся:
— Ты хочешь этого, не так ли? Энни чуть не разозлилась от подобного хамства Райана. Он был слишком уверен в себе или в ней. И маленькая пока точка негодования начала разгораться внутри нее, распространяясь все дальше и глубже.
Беседа продолжалась, затрагивая более прозаические темы. Энни почти потеряла терпение, когда Райан начал обличать «искусственное процветание страны», созданное иностранными инвесторами, и затем перешел к опасности сверхоптимизма. Но блеск его глаз показал Энни, что он точно знает, что делает.
Но вот наконец Райан встал и отодвинул кресло, чтобы освободить ей проход. У Энни закружилась голова от охватившего ее возбуждения. Она надела перчатки и посмотрела на Шеридана, мягко улыбаясь. Он взял ее за руку и прикоснулся к внутренней стороне запястья, где находился овальный вырез в перчатках. И поднес руку к губам. Энни задрожала. Пока Райан заказывал для них комнату, она изнывала от напряженного ожидания.