В яму по очереди затолкали пятерых черных рабов, и телега снова со скрипом придавила решетку.
Мидэя много знала не только про обычаи, девушка так же знала ещё и языки некоторых народов, в том числе и наречие мавров, о чём конечно же князь был не осведомлён. Каково же было удивление самих мавров, когда светловолосая девушка заговорила с ними на их родном диалекте. Оказывается, с маврами договориться было куда проще, чем с некоторыми мужчинами из её племени. За эти несколько дней заточения, к своему удивлению и нескрываемому состраданию, Мидэя узнала для себя много нового: об их судьбах, о прошлом, что осталось на чёрном континенте, о разбитых семьях и терзаниях. Она с настойчивой любознательностью расспрашивала их про обряды и шаманов в родных племенах. И мавры в свою очередь с удовольствием делились своими знаниями, чтобы хотя бы в своих всплывших воспоминаниях прикоснуться к дому и к родной земле.
***
По прошествии трёх суток девушку, наконец, вызволили из ямы.
Как же должно быть они хотели увидеть её поверженной, но как же они ошибались!
Мидэя заметила рыцарей ещё издали, в том числе и самого князя Даната. Воины праздно расположились на массивных ступенях у главного входа в замок, казалось, они ожидали этой встречи. Вернее ликующий князь желал убедиться в своей победе над девушкой, и ему нужны были свидетели.
Мидэя гордо вскинула голову. Да, пусть она и безродная служанка, нищая сирота, но она не позволит сломить её дух. Она уже знала, что снова надерзит ему. Просто Мидэя чувствовала, что по-другому эта встреча не сложится. В его присутствии она была не властна над своими порывами, поэтому и выплескивала всё, что считала правдой. И даже сила священного огня не могла с этим наваждением справиться.
— Ваша надменная светлость! — произнесла Мидэя, поравнявшись с рыцарями, даже не думая кланяться перед князем, смело глядя в эти синие-пресиние глаза. — Благодарю за то, что позволили мне воочию убедиться в том, что падшие рабы на самом деле более благородны и честны, чем некоторые знатные господа. Там в яме я встретила истинных рыцарей!
О да, если после её слов кое-кто из друзей Даната усмехнулся, кто-то удивленно хмыкнул, вскинув брови, то самого князя прямо таки передернуло. Его красивое лицо снова исказилось, утратив всякие благородные черты:
— Напомнить тебе, чернь, где твоё место?!! У моих ног! Склонись, или я сгною тебя в этой яме! — дрожа от негодования, выкрикнул Данат. — И не смей подниматься, пока я тебе не позволю!
Мидэя присела в реверансе и усмехнулась, доводя этим князя до белого каления. Сомнительно покачав головой, она поцокала языком:
— Я-то выдержу, мне не привыкать, а вот выстоит ли ваша светлость, не рассыпавшись от злости? — издевательски произнесла девушка. — Ни один мужчина, будь то раб или царь, здесь не важен род, если он достоин быть божьим созданием, если душа его чиста, а от этого велика — он не может и не должен унижать женщину или того, кто слабее его. Потому что лишь тогда его имя будет достойно преклонению!
Кое-кто из рыцарей даже присвистнул, услышав эти слова.
— Надеюсь, наш князь поразмыслит об этом на досуге, — раздался голос, появившегося Лионеля, так же отсидевшего своё наказание. И невзирая на волю Даната, он подхватил Мидэю, поставив её на ноги. — Если я или она так отягощаем твоё существование, отпусти нас, Данат. Я заберу Мидэю и мы покинем Фарас без особого сожаления. Хотя признаю, я наивно полагал, что пролитая кровь на полях сражения связала нас с тобой навеки.
— Так и есть! — резко вскинулся князь, подходя ближе, твёрдо глядя Лионелю прямо в глаза, с обидой, ревностью и кипящей гордостью. — И ты никуда не поедешь! Потому как должен мне ещё несколько лет службы, и потому что я не желаю терять такого славного воина, как ты! Без поручительной грамоты от моего имени ты превратишься в бродягу, а я этого не хочу, потому что ты дорог мне, Лионель! А эта женщина ведьма! — ткнул он пальцем в Мидэю. — Её язык приводит меня в неизмеримую ярость! Но она тоже останется, так как ещё не отработала свою вину. Просто объясни своей девке — что если она хочет жить, пусть научится смирению и молчанию!
От этих слов Мидэя расхохоталась, вспомнив, сколько времени в стенах монастыря она проводила в этом самом смирении и молчании.
Данат возмущенно указал Лионелю на смеющуюся девушку:
— Немыслимо! Не вини меня одного. Она чудовище без страха и почтения! Даже сейчас она не желает покориться! И как я должен отражать выходки служанки, которая смеётся мне в лицо?!
— Я разберусь с ней, — ответил Лионель, властно схватив Мидэю за руку.
— Нет! — с ожесточением вырвалась она у всех на глазах, отталкивая от себя Лионеля. — Слушать наставления, увещевания и угрозы я больше не намерена! Я три дня просидела в этой проклятой яме вместе с маврами без особой вины, лишь потому что кто-то безнаказанно высокомерен! Иди напейся вина Лионель, как вы обычно и поступаете! А я пойду к тем, кто искренне желает мне добра и видит во мне не только тело, но ещё и душу, а так же друга. Того, о чём вы даже понятия не имеете! Не трогай меня! Я без тебя разберусь, как мне быть, чтобы выжить! — и она побежала к двери, которой пользовалась лишь прислуга.