— Ты посадил её к маврам?! — бледнея, прошептал Лионель, потянувшись к своему мечу.
— Не беспокойся, мавры остались живы, чудовище их не сожрало, оно просто знало их речь и смогло договориться, — небрежно бросил Данат, словно не замечая ярости Лионеля. — Ты уверен, что она выросла в лесу? Голову даю на отсечение — она не та, за кого себя выдает! Я скорей поверю, что она порождение нечисти, чем в то, что она простая служанка!
Увидев Мидэю, Милка бросилась к ней с объятьями:
— Как же от тебя воняет! Фу! Мидэя, я так боялась за тебя. Когда там в зале тебя схватил тот бородач, потом князь, а после эта яма! Святые угодники! Ну, ты, девка, даёшь, совсем не умеешь выкручиваться и хитрить, если так пойдёт, кто-нибудь из них тебя точно зашибёт. Ну скажи, зачем ты сразу схватилась за нож, а потом ещё и окатила князя вином? Каждый, кто дружен со своей головешкой — ни в жизнь бы так не поступил!
— Может быть я спятила, а может я не каждый. Ума не приложу, как это у меня выходит, это случается будто само собой, — с печалью в глазах, пожала плечами Мидэя. — Во мне начинают кипеть такие странные чувства, я не владею собой, и это, конечно же, плохо. Видно, я не могу сжиться с тем, что меня окружает, потому что выросла вдали от людей. Я не видела этой грубости и подлости, слышала о таком, но не представляла, какие на самом деле кипят страсти.
— Чудная ты, и непутёвая. И что ж нам с тобой делать-то? — вздохнула Милка, теребя косу. — А что Лионель?
Мидэя повторили её вздох:
— Не знаю. Он защищает меня, но он … он не видит меня такой, какая я есть. В одночасье он близок мне, но и далёк. Я нравлюсь ему, но я бы хотела, чтобы Лионель понимал, что женщина — это не только плотские утехи. Я сержусь на него, но в тоже время — моё сердце согревается, когда я думаю о нём. … И я запуталась. Но одно я знаю наверняка — было бы куда проще, если бы рядом не наблюдалось этого ненавистного сама знаешь кого. Он собрался превратить мою жизнь в ничтожное существование — я увидела это по его глазам. Я опять наговорила ему гадостей, но это была чистая правда.
— Будто от этой твоей правды есть толк, — справедливо заметила Милка. — Ты только развязываешь ему руки. Вот сдохнуть мне на этом месте, но теперь этот синеглазый демон только о тебе и будет думать, расставляя западню за западней.
— Знать судьба моя такая — сражаться с этим злом.
Из осторожности, Мидэя всё же дождалась пока замок уснёт, чтобы можно было проскользнуть в господскую купальню и вымыться там в тёплой воде. Слуги вообще-то мылись на реке или в чанах на кухне, но ни река, ни тем более кухня, где сидя дремала мамаша Гвен — ей не подходили.
С тех пор как Мидэя покинула монастырь, она маскировала на своём теле знак ордена, замазывая его специальным средством, которое покрывало её кожу, словно тонкая бархатная ткань. Этот знак, в виде огненного круга, находился на левом плече и его имел каждый, кто был посвящен в тайну ордена.
Она осторожно сорвала застывший налёт, бросила в угол грязное платье, распустила волосы и залезла в купальню с ещё не остывшей водой, закрыв на мгновенье глаза от удовольствия. Но это блаженство нельзя было затягивать надолго. Чтобы не попасться. Вскоре, с уже насухо вытертой кожей, Мидэя налила себе из пузырька на ладонь свой чудодейственный раствор, заколоченный на основе из белой глины, и стала старательно натирать им плечо, пока от знака не осталось и следа.
— Кто ты? — раздался совсем рядом негромкий мужской голос.
От неожиданности Мидэя даже выронила свой пузырёк. Там сзади, всего лишь в нескольких шагах от неё стоял … сам князь Данат! И он не только увидел её обнаженной, он наверняка заметил чем она занималась, и что пугало её больше всего — он мог рассмотреть знак! По её телу пробежала крупная дрожь, в это мгновенье Мидэя думала не о себе, а только лишь о своей тайне.
— Я спрашиваю у тебя, кто ты?! — снова потребовал ответа князь, но уже стоя гораздо ближе к ней.
Мидэя обернулась:
— Обычная девушка, простолюдинка, служанка, — выпалила она. — Я знаю, что не должна была пользоваться купальней и я…
— Для простолюдинки ты слишком грамотна! — негодуя оборвал её Данат, в упор глядя на девушку. — Я никогда не видел, чтобы служанки читали древние манускрипты и знали языки других народов! Простолюдины не подбирают таких слов, как ты, они никогда не смотрят так в глаза и не общаются на равных с господином! Поэтому ответь мне, что ты скрываешь?!