— Возможно, ради этого и стоит задать кому-то копоти, — колеблясь выдавил Данат, всё ещё не готовый поклясться в верности. — А вот и наш тринадцатый рыцарь, — нахмурился он, заметив показавшегося Станиса. — Наш мохнатый друг оседлал лошадь. Интересно, она знает, что везёт в седле волка?
— Готов поклясться, князь, что ты до последнего надеялся, что тебе не придётся делить со мной тяготы вашего похода! — пробасил Станис, подъезжая ближе. — И я ещё раз хочу поставить тебя в известность, сир Данат, на этот раз последний — ты больше не обидишь Мидэю, ни словом, ни делом. Притронешься к ней против её воли — и я позабочусь о том, чтобы тебе стало ещё хуже!
— Что ты там спрашивала на счёт моего решения? — вспыхнув, с вызовом повернулся Данат в сторону девушки, и пришпорив коня, помчался вперед, встав во главе своего отряда.
— Всё становится слишком запутанным, — вздохнула Мидэя, произнеся вслух свои опасения. — Я уже не знаю, где моя воля, а где воля силы, и есть ли во всём этом мой выбор?
— Живи постепенно, настоящим мгновеньем, так легче будет разобрать навалившийся ворох, — спокойно изрёк Станис.
— С такими помощниками, ворох приходится разгребать непрестанно! — Мидэя пустила свою лошадь галопом, перегородив Данату дорогу. — Мы не закончили наш разговор, князь. Тебе придётся принять одно из важнейших решений в своей жизни. Всем вам. И я не сойду с этого места, пока не услышу ответ благородных рыцарей.
Данат, с нарочитой надменностью глядя на девушку, упрямо молчал.
— Ладно, если в этих краях есть ведунья, я знаю, как её отыскать. Первым делом мы найдём её и избавим тебя от страданий, — сделала она ещё одну попытку. — Я вовсе не уговариваю вас. Хотя должна предупредить, что в случае отказа — сила сотрёт ваши воспоминания о том дне, когда я вам раскрылась. Вы всё забудете. Святыня вынуждена себя охранять.
— Угу, — мотнул головой Данат с явным ехидством на лице. — У нас нет твоей слепой веры, Дэя, мы не последователи ордена и не воины добра и солнечных зайчиков. Мои рыцари легионеры — они верят в звонкую монету и в выгоду. Что твоя святыня может им предложить? Ради чего мы должны жертвовать собой? Ради твоих красивых глазок? Не серчай, но это как-то маловато, цветик. Хотя для лесной кикиморы ты очень обворожительна.
— Если вы присягнете защищать святыню, тогда вы можете надолго забыть о болезнях и старости. Я не могу пообещать вам золота или помпезных почестей, но от вас будет зависеть исход битвы, и это может потешить ваше честолюбие. Ведь недаром же сила собрала вас всех вместе, привела меня в Фарас. Видать зиждется в ваших сердцах нечто такое, что даёт надежду на ваши склонные к добру души. Хотя лично я очень не уверенна. Но это выбор силы Аввина.
— Каждый раз? Когда из твоих уст вылетает слово, либо же ты совершаешь простые деяния — всё это творит некая сила? А где же ты сама? — Данат изогнул свои соболиные брови. — Ты безвольная раба, глас священного огня? Если это так, то я не желаю становиться одним из его рабов.
— В наших с тобой перепалках я истинно была самой собой, — тихо выдавила Мидэя, усилием воли не отводя взгляд. Синие глаза въедливо пробирались ей в самую душу. — Когда теряла голову и мечтала лишить тебя жизни.
— Хорошо. Ищи дорогу к ведунье! — с внезапной готовностью кивнул князь усмехнувшись.
— Это значит да? И ты не посоветуешься со своими рыцарями? — Мидэя скользнула взглядом по наблюдавшим за ними воинам.
— Это значит «там поглядим». Их молчание знак согласия. Пока мы берём тебя с твоим пламенем под своё крыло, но если оно станет нас порабощать — мы не раздумывая отречёмся от него.
— Значит, первое, что мы сделаем — это излечим князя от этих ужасных волдырей? — нетерпеливо вступился в разговор Икар. — Но почему для этого нам нужна иная ведунья?
— Каких ещё волдырей? — удивилась Мидэя, в то время как сам Данат возмущенно закатил глаза.
— Знаешь, Икар, — проговорил он. — Порой мне кажется, что тебе стоило родиться бабой. Это они не умеют держать язык за зубами!
Спешившись, Мидэя уставилась на него, уперев руки в боки. Ей даже не нужно было ничего говорить, Данат всё понял по её взгляду.
— Не смей, указывать мне что делать! — прошипел он, не желая сдаваться на милость женщины. — То, что ты теперь стала могучей ведьмой — ещё не значит, что все будут плясать под твою дудку! Оставь меня в покое!
— Слезайте с коня, ваша светлость, и не зли меня! — насупилась Мидэя.
Спрыгнув на землю, Данат с яростным раздражением принялся стаскивать с себя одежду. Увиденное заставило Мидэю ахнуть.
— Какая мерзость, даже жалко тебя стало, — издевательски не преминул заметить вольверин. — Бедненький князюшка. Смотри-ка как шкурка попузырилась.