– Не говори вздор, Элора, – резко сказал он. – Эта девушка помогала Роану раньше, и теперь тоже хочет помочь. У кого еще здесь хватит смелости пойти искать его в сам Адараскан?
Собравшиеся в зале маги молчали. Женщина тоже умолкла, и выражение гнева на ее лице сменилось гримасой боли и отчаяния.
– Я потеряла сына… – прошептала она. – Дирк, мы потеряли нашего мальчика…
– Идем
Мужчина кивнул Криану, обнял женщину за плечи и повел к выходу.
– Не обращай внимания, – тихо сказал Криан, когда они скрылись за дверями. – Мама всегда боялась, что с Роаном может что-нибудь случиться, она была против его стремления охотиться на нежить, особенно с тех пор, как охотники впали у храмовников в такую же немилость, как и маги.
Тэйнен пожала плечами. Она подумала, что ей следует понять чувства матери, день за днем вынужденной тревожиться и ждать, вернется ли ее сын с очередной охоты, или же погибнет или попадется храмовникам. В таком положении трудно не думать, что каждый может оказаться предателем, тем более, какая-то непонятная девица.
Тем временем, в зал вошел высокий худой старик, опирающийся на длинный деревянный посох. Маги расступились перед ним, почтительно склонив головы, и пропустили его к прибывшим.
– Магистр Крайз, – поклонился Криан. – Мы пришли просить у Вас совета.
Тэйнен тоже поклонилась. Магистр внимательно оглядел ее с ног до головы, и неожиданно усмехнулся в длинную седую бороду.
– Тайя из Мироса, которую зовут еще и Тэйнен, – с улыбкой проговорил он. – Ты собираешься совершить очень смелый поступок. Уже двадцать лет никто из магов не предпринимал попыток проникнуть в Цитадель. Мы посовещались, и решили помочь тебе в этом.
– Спасибо, – коротко поблагодарила Тэй, чуть склонив голову.
– Я пойду в Адраскан с ней, – решительно заявил Криан.
Старик посмотрел на него испытующе.
– Смело, мой мальчик, – проговорил он после недолгой паузы. – Но не слишком ли это неосмотрительно для будущего главы целого клана? Для единственного наследника?
Собравшиеся маги смотрели теперь на Криана. У всех у них плащи были отделаны тканью светло-голубого цвета, как и плащ Элоры, матери Роана. Тэйнен вспомнила – у магистра Фарика эта отделка была зеленой, а плащ магистра Крайза украшали алые полосы. Стало быть, эти цвета обозначали не статус мага, а его клановую принадлежность. И в зале сейчас собрались встретить их люди из клана Вэллейн. А Криан был, судя по всему, сыном самого главы этого клана.
– Если в мире ничего не изменится, – с неожиданной холодностью ответил Криан, – Всем нашим кланам существовать осталось недолго. Так есть ли смысл слишком уж оберегать то, что так или иначе обречено?
Старый магистр на мгновение сверкнул глазами, но, к удивлению Тэйнен, не разгневался и не одернул зарвавшегося мальчишку. Вместо гнева на его лице появилось выражение глубокой печали.
– Такова грустная правда, Криан Вэллейн. Я не стану спорить с тобой, – спокойно проговорил он. – Ступайте завтракать, а потом приходите в библиотеку. Мы с твоим отцом ищем там сведения о Цитадели.
* * *
В отличие от форта Теал, полностью скрытого в толще скал, Вейм куда больше походил собственно на форт, хотя и был тоже вырублен в горах. За грандиозной крепостной стеной высотой тармов в восемь, и шириной в добрых три тарма, скрывалось сооружение со всеми атрибутами жилого здания: окнами, балконами и воротами.
Тэйнен стояла на его крыше, облокотившись на каменный парапет, и смотрела на восток, на предгорье и начинавшееся за ним темно-изумрудное море Веймского леса. На западе видны было только тонущие в облаках горные пики. Если верить Летописи, Веймские горы простирались более чем на пять сотен лиг к западу от Великой Равнины. Во всяком случае, во время войны с людоедами маги забрались в глубину гор именно на такое расстояние, и так и не увидели ничего кроме скал.
Самой Тэйнен почитать Летопись не довелось. К тому времени, когда она достаточно повзрослела, чтобы изучать историю, храмовники уже объявили Летопись ересью, и запретили обучать по ней детей. А также хранить ее или отдельные ее фрагменты дома.
Мароша сожгла книги в печке в тот же день, когда, побывав в городе, узнала про новое распоряжение. Она боялась, что и до нее доберутся с проверкой, и оказалась совершенно права. Не прошло и трех дней, как к ним нагрянули храмовники. Перетрясли сундуки, шкафы и даже кровати, ничего не нашли и удалились весьма недовольными.
Впрочем, объявление Летописи еретической книгой ничего особенно не изменило. Ведь все книги по истории Великой Равнины были, сказать по правде, переписаны именно с нее. Более того, даже годы люди продолжали, как и прежде, отсчитывать от начала Летописи. Предложенный было храмовниками отсчет от Переворота как-то не прижился.
Так или иначе, Тэйнен не читала Летопись. И даже никогда не видела ее, только представляла себе в виде огромной старинной книги, в кожаном переплете, окованном серебром.
Реальность превзошла самые смелые ее ожидания. Книги и впрямь были, но самые разные – и совсем древние, и поновее. Ими был заставлен шкаф, занимавший целую стену в огромном зале библиотеки. Четыре тысячи восемьсот семьдесят томов. Несмотря на травлю магов, Летопись они продолжали писать и по cей день.
Охотница оставила Криана с отцом в библиотеке, копаться в каких-то покрытых пылью веков документах, а сама выбралась сюда, на крышу, подышать воздухом. От непривычного, густого запаха старых книг у нее разболелась голова. И вот теперь, стоя на крыше форта Вейм, Тэй тосковала о тех временах, когда все в ее жизни было просто и понятно.
До двенадцати лет она жила с травницей Марошей, учась разбираться в видах и свойствах различных растений и помогая воспитательнице готовить для горожан мази и отвары. Тогда она точно знала, что со временем тоже станет травницей. Но вскоре все изменилось в первый раз.
Охотник по имени Тейр был частым гостем Мароши. Всегда заказывал необычные смеси трав и настойки, щедро платил за работу, и никогда не забывал привезти из очередного похода гостинец для маленькой Тэй. Сперва таскал сладости и игрушки, а потом и наряды: ленты, кружева, вышитые рубашки. Девочка с радостью принимала подарки, и носила их, несмотря на негодование и запреты воспитательницы.
Однажды Тейр привез ей голубую шелковую рубашку, вышитую по воротнику и рукавам темно-синими цветами. Обновка была так хороша, что Тэй не устояла перед искушением немедленно примерить ее, и прямо в таком виде пойти к колодцу за водой. Очень уж ей хотелось поглядеть на то, как вытянутся лица остальных девчонок из выселка, которым о таких красивых рубашках и мечтать не приходилось.
Подруги окружили ее, рассматривая подарок охотника и восхищенно охая и вздыхая. Они и не заметили, что с крыльца местной лавчонки за ними наблюдал сын хозяина, храмовник, ближайший наперсник миросского Первосвященника.
Беззаботные девчонки не обратили на храмовника внимания, но он заприметил яркую, непоседливую Тэйнен. И разузнал, кто она. Вполне возможно, ему рассказали об этом как раз ее подружки, даже не задумавшись о причинах такого интереса. Да и с чего бы им было задумываться, когда расспрашивал их не какой-нибудь незнакомец, а парень, родившийся и выросший в соседнем дворе?
Через несколько дней Мароша вернулась из города испуганная и озабоченная. Она выгнала Тэйнен в лес собирать травы, а сама принялась возиться, выискивая что-то по сундукам. Когда девочка вернулась с полной корзинкой, в доме уже сидел Тейр, пришедший за обещанной настойкой, а на лавке стояла туго набитая сумка.