Аркарион вернулся буквально через пару минут. Он плотно закрыл за собой дверь, а потом откинулся на нее спиной, скрестив руки на груди.
— Может, для начала тебя осмотрит лекарь? — спросил он. — Выглядишь жутко, Дэй.
— Ты еще себя в зеркале не видел, — отмахнулся Дайрос.
Лалиэн с беспокойством осмотрела друзей и брата. Все уставшие, осунувшиеся, раненые. Буквально выжатые без остатка после испытаний сегодняшнего дня.
— Что за разговор, который не касается Лекси? — задал мучающий всех вопрос Ривен.
— Лекс теряет контроль. Сначала на корабле. А потом и на острове.
— Что значит теряет контроль? — подала голос Лалиэн.
— Исааз берет контроль над ее телом. На корабле лишь его вмешательство спасло положение. Но… — Дайрос прочистил горло, чтобы продолжить. — Это было страшно. Никогда не видел ничего подобного. Он высасывал силу из людей, напитывался сам и опустошал резерв Александры. Не знаю, как мне удалось достучаться до нее. Эта рана нанесена магией Безликого, — и указал на перебинтованное плечо.
Лалиэн громко вздохнула, настолько поразили ее слова Дайроса. Его ранила Александра, пусть и не специально, а потому что потеряла контроль над собой. Дайрос замолк, запустив пальцы в волосы, словно пытаясь собраться с мыслями.
— Ундины помогли нам добраться до острова. А там мы выяснили, как пираты нас находили. Но это сейчас неважно, — он раздраженно махнул рукой. — Она и там ушла в себя. Направилась по воде, когда увидела вдали остров Безликих. Мне кажется, потому он и помогает Александре.
— Хочет попасть на остров? — Аркарион опустил голову, обдумывая слова друга.
Установилось молчание, пока они пытались переварить новости. Лалиэн и сама не раз задавалась вопросом, почему Безликий помогает Александре, если ее смерть должна освободить его. Получается, его цель в ином, точнее путь к освобождению должен пройти иначе.
— Что же делать? — растерянно проговорил Ривен, озвучив их общие мысли.
— По-моему, это очевидно, — суровым тоном ответил Аркарион. — Александра не должна попасть на остров.
Дайрос согласно кивнул, но был мрачен и хмур. Ведь все понимали, что действовать придется за ее спиной.
— Мы сами отправимся на остров и найдем заклинание, — заключил Дайрос, посмотрев по очереди в глаза каждого. — Придется продержать ее без сознания. Лекс не должна знать. Потому что, узнает она…
— Узнает и Безликий, — прошептала Лалиэн, пошатнувшись от груза обрушившихся новостей и будущего предательства.
Бог
Слабость обволакивала сознание Александры вязкой патокой, не дающей вырваться из омута сновидений. Она видела их десятки и сотни. Счастливые. В основном о прошлом, но были и о будущем. Она мечтала вернуться в Ринделл. Александра любила семью. А вот о браке она не грезила. Все мысли о любви были подернуты пеленой растерянности.
Смешные и наивные грезы глупой девчонки. Так почему же их так интересно рассматривать? Перебирать словно разноцветные бусинки в шкатулке и все разыскивать драгоценные камни, которых там не может быть. Хотя, что для него безделушка, то для нее драгоценный бриллиант бус, длиною в жизнь. Каждый — воспоминание, момент, миг смертной жизни. И каждый имеет значение, потому что наложил свой отпечаток на личность его тюрьмы. А если разорвать эту цепь и начать уничтожать воспоминания-бусины? Что останется от нее?
— Не думала, почему не можешь проснуться? — он пропустил волосы девушки сквозь пальцы, специально вырвав несколько прядей.
В этой реальности они были белоснежными, словно первый снег.
— А что-то не так? — спросила она, подняв к нему сапфиры глаз.
Щеки девушки покрывала вязь ледяных рисунков, сквозь которые алели губы. Кровь на снегу. Это про нее. Про его тюрьму.
— Да, тебе не дают проснуться, — усмехнулся.
Друзья у нее смышленые. Но все это лишь жалкие трепыхания. Исход уже предрешен. Еще до рождения этой девушки. Удачный расклад, неподготовленный носитель и ребенок в утробе, в чьих жилах течет кровь древних. Она не могла не перенять его дар. И стало лишь вопросом времени его пробуждение.
— Не дают? Почему?
— Твои друзья и родные не позволяют тебе проснуться, потому что считают тебя опасной, Александра, — коснулся нежной щеки, сдирая ледяные узоры ногтями.
С нажимом, до алых следов на белоснежной коже и выступивших капель крови. Кровь на снегу. Красиво.
— Они бы со мной так не поступили, — синие глаза блеснули злобой.
Она оттолкнула его руку, даже попыталась вырваться из его объятий. Но бессмысленно. Он не смог бы отпустить, даже если бы захотел. И это настораживало. Как он проникал в ее мысли, так и она засела в нем ядовитым цветком. Странно.