— Борись, — прошептал он, замерев в полуметре от нее.
Александра мотнула головой, нагнувшись вперед так резко, словно кто-то толкнул ее в спину. Она схватилась за лезвие его меча. Настолько сильно стиснула ладонью металл, что сквозь пальца засочилась алая кровь. А выпрямившись, она приставила острие меча к своей груди, прямо напротив сердца.
— Нет, — на выдохе произнес он.
— Пожалуйста, Дэй, — слабый шепот Александры звучал оглушительно в тишине Храма. — Убей меня… — Хватка на лезвии усилилась, а магический свет в глубине глаз становился ярче. Она словно пыталась одновременно удержать и оттолкнуть меч от груди. — Убей, пока я не убила вас.
Дайрос смотрел в глаза Александры, в которые постепенно возвращалась холодная решимость Безликого. Бог не пощадит никого, даже ее. Впервые ладони на рукояти меча дрожали. Любое решение станет роковым. Но как решиться на убийство любимой?
Хранительница
Видение и реальность, но место действия одно. Только в видении этот Храм прекрасен, он сияет драгоценными камнями и жидким металлом, текущим в прожилках стен и сплетающимся замысловатыми линиями в невероятные узоры. В реальности он разрушен и переживает последние века увядания до того, как окончательно канет в небытие. Изможденное и напуганное лицо Дайроса меркло перед глазами, расплывалось, обретая новые черты. Исааз улыбался, ледяное дыхание опаляло лицо, проникало в рот, скользило по гортани, оседая ледяной тяжестью в легких и замедляя стук сердца.
Я не могла вздохнуть или пошевелиться, скованная стальной хваткой. И не имела представления, как вообще умудряюсь сохранять сознание. Откуда вообще находятся силы бороться. Теперь я понимала, что, предложив помощь, Исааз сделал все, чтобы истощить меня, а самому набраться сил. Со мной остались лишь вера да упрямство. И друзья, только они мой якорь, моя причина бороться, что бы он ни говорил.
— Лекс! — крик Дайроса вновь вернул меня в реальность.
— Убей, — прошептала, еле разомкнув заледеневшие губы.
Сквозь пальцы сочилась кровь, но боли не было. Я почти не чувствовала собственного тела.
— Ты сдаешься? — совершенно неожиданно спросил он.
Черные глаза впились в меня мукой, безнадежностью и отчаянной злостью. А мысли мои вернулись в прошлое. В мое беззаботное прошлое на Земле. Незадолго до смерти дедушка устроил мне сложное испытание: кросс и бой с ним. Тогда я упала и повредила ногу. Когда доковыляла до дома и со слезами на глазах попросила об отмене боя, он задал мне тот же вопрос.
«Думаешь, враг, пощадит?» — спросил он тогда.
А я не понимала, почему он так строг. Ведь бой можно отменить, подождать, пока восстановится нога.
«Спасуешь раз и постоянно будешь пасовать», — дедушка напал.
И я сражалась, пока не потеряла сознание от боли. Неделю злилась и отказывалась с ним разговаривать после того, как очнулась. Знала бы, что вскоре буду жалеть о потраченном времени, не отходила бы ни на шаг.
— Александра! — звон отброшенного в сторону меча вновь вернул меня в настоящее. А потом сильные руки стиснули меня в объятиях. Надежно, крепко, словно не желая отпускать. — Не сдавайся, — прошептал, опаляя макушку горячим дыханием и согревая своей верой.
Обмякла в надежных руках, прикрыв глаза. Нельзя было ставить Дайроса перед таким выбором, ведь это моя борьба, не его. В мыслях я взъярилась, вскочила, пытаясь вырваться из холодных объятий Исааза. Глаза Безликого широко распахнулись от удивления. Ладонь стиснула его горло, до хруста, до выступившей под впившимися в плоть ногтями крови. А он даже не поморщился, лишь улыбнулся. Холодно, снисходительно. Не держал больше, но и оттолкнуть его не получалось.
— Странно, да? — спросил он, легко отнимая мою ладонь от горла, чтобы припасть к изгибу запястья губами. — Чувствуешь?
Замерла, перестав дышать, когда, наконец, поняла, что он имеет в виду. Ощущения раздвоились: я чувствовала одновременно тепло кожи, к которой прижались холодные губы и в то же время, ощущала прикосновение к запястью. Одновременно и его, и мои ощущения. Как это возможно?
Меня вырвало из видения, когда мир резко крутанулся. Я обнаружила себя в объятиях Дайроса. Он держал меня на руках и бежал. Вокруг раздавался грохот. Пыль забилась в рот, нос и глаза. Рядом неслись и остальные члены отряда, прикрыв головы от падающих сверху обломков. Нападение Безликого стало последним испытанием для Храма, и теперь он рушился. Мы пронеслись под обваливающимися сводами дверей и под оглушительный грохот камней вывалились на ступени. Дайрос продолжал перекатываться вниз по ступеням, прижимая меня к груди, пока на замер, подмяв меня под себя.