– Но соседям не нравится Брюс Спрингстин.
– Чудовищно.
Уилла остановилась у двери, держа ключи в руке.
– Что ты здесь делаешь?
Он встал – у него хрустнуло колено.
– Полиция наконец очистила место преступления в «Мадам Блу-Ридж». Завтра можно будет пересадить дерево. Хотел убедиться, что ты придешь.
Он и раньше ее спрашивал, но она так и не поняла зачем.
– Да что такого в пересадке дерева?
Он покачал головой, подойдя к ней.
– Я умру, но вытащу из тебя ту девчонку, которую я знал.
Уилла открыла дверь.
– Ну, тебе-то лучше знать, как мне стоит прожить мою жизнь.
– Я могу быть очень убедительным, – ответил он, стоя позади нее, буквально в паре сантиметров.
– Так, вычеркивай этот пункт из своего списка дел. Уже пытались, – ответила она, войдя в дом, вместо того, чтобы повернуться и посмотреть ему в лицо в этот странный вечер, наполненный волшебным воздухом. Она включила свет в гостиной.
– Пытались? Кто? – спросил он и последовал за ней.
Она поставила сумку на журнальный столик и рядом положила распечатки из библиотеки.
– Моя подруга Рейчел. Она проходила Аппалачскую тропу* и так оказалась здесь. Хотела, чтобы я полюбила пеший туризм так же, как и она. Но не получилось.
Аппалачская тропа — размеченный маршрут для пешеходного туризма в североамериканской горной системе Аппалачи.
– Ну, посмотрим, – сказал он, будто еще оставалась надежда. Он осмотрелся и увидел комнату, заставленную коробками.
– Что это? Ты переезжаешь?
– Нет. Это вещи моей бабушки. Я их принесла с чердака, – она прошла на кухню, по пути бросив Колину: – Не ела с обеда. Приготовлю себе сэндвич. Тебе сделать?
– Нет, спасибо, – ответил он, последовав за ней на кухню. – Я недавно поел. Совместный ужин в особняке «Пекан» – это святое. Не представляю, как Пэкстон все это терпит.
Он думал, что ужин с его семьей – это еще один круг ада; она думала, что это звучит мило.
– Это же чудесно, что вы ужинаете вместе.
– Возможно, ты права. Возможно, мной руководит остаточное чувство обиды.
В его голосе слышалась усталость. Он сел на стул за кухонным столом; увидев фотографию около миски с персиками, Колин взял ее, чтобы рассмотреть поближе. Уилла оставила ее там, так как боялась даже прикасаться к ней, в тайне надеясь увидеть, как она двигается.
– Хорошая фотография твоего отца.
– Да, – просто согласилась она, не смотря на изображение, и открыла холодильник.
– Знаешь, он гордился тобой.
Это лишь банальная фраза – как он мог знать, что чувствовал ее отец?
– Нет. Но я знаю, что он любил меня.
Он наблюдал, как она доставала из холодильника индейку, хлеб, ростки фасоли и творожный сыр.
– Извини, что не объявлялся с вечера пятницы.
Уилла положила на стол все продукты и потянулась за фиолетовой тарелкой, стоящей в шкафчике над раковиной.
– Тебе не за что извиняться.
– Тот скелет выбил всех их колеи. Это был настоящий шок. Ты как?
– Хорошо, – она замолчала, намазывая творожный сыр на два куска хлеба. Не смотря на него, она добавила: – Ко мне в воскресенье приходил Вуди Олсен по этому делу.
– Серьезно? И зачем?
Казалось, он был искренне удивлен. Она посмотрела на него через плечо. Он не знал о том, что Вуди подозревает ее бабушку. Значит, Пэкстон не говорила ему и о признании Агаты. У Уиллы появилась надежда, что в этой ситуации они с Пэкстон по одну сторону баррикад – ничего никому не говорить, пока они не узнают больше.
– Он спрашивал, говорила ли когда-нибудь моя бабушка о захоронении на том холме. Но она не говорила.
– Поэтому ты притащила вниз все эти коробки?
– Да, – ответила она и, продолжая готовить сэндвичи, поменяла тему разговора: – Ты выглядишь уставшим. У тебя наверняка были тяжелые выходные.
Он засмеялся.
– Я все еще пытаюсь выспаться – сон попросту ускользает от меня. Но мои выходные не были настолько тяжелыми, как выходные Пэкстон. А что случилось в ту ночь, когда она спала у тебя?
– Она и это тебе не рассказала?
– И это? А что еще она не сказала мне?
– Ничего.
Колин немного сомневался, прежде чем задать вопрос:
– Знаю, что вы с Пэкс не подруги, но ты ведь не напоила ее специально? В шутку?
Уилла повернулась к нему. Он думал, что это ее вина?
– Я даже не… – Она запнулась, не зная, как оправдать себя и не сдать Пэкстон. Наконец она сказала: – Нет, это была не шутка. И сейчас я в замешательстве. Я думала, что твоя вера в существование моей скрытой неподвластной никому любви к шуткам – именно то, что тебе и нравится во мне.