Она взяла пару таблеток и запила их кофе, поставила чашку на столик.
– Спасибо тебе. За все. Мне нужно идти. Где моя сумка? – Пэкстон запаниковала. – Где моя машина?
В дверь постучали.
– Я не знаю, где твоя сумка, но твоя машина все еще перед «Заправь меня». Не волнуйся, я обо все позаботилась, – сказала Уилла, подойдя к входной двери и открыв ее. И, конечно, пришел Себастьян. Он взглянул на Уиллу и ее короткие шорты и сказал:
– Боже мой, под всеми этими джинсами и футболками скрывается женщина.
Уилла закатила глаза, но улыбнулась.
Утренний свет подсвечивал его светлые волосы и он был похож на ангела. Но Пэкстон сейчас не хотела его видеть. Она встала, чтобы уйти в другую комнату, но тут же пожалела об этом: голова затрещала с новой силой.
– Что он здесь делает? – спросила она Уиллу.
Уилла закрыла за Себастьяном дверь и он снова стал человеком.
– Себастьян всю ночь тебе названивал. Он очень волновался за тебя. Мне пришлось ответить и я сказала, что ты у меня и с тобой все хорошо.
Себастьян подошел к Пэкстон и убрал волосы с ее лица. Он сумел вернуть ей то самое ощущение стыда всего одним своим взглядом. Все, что она хотела. Все, что он не мог дать.
– Она забыла упомянуть, что в деле замешано изрядное количество алкоголя, – произнес он. – Милая, если бы твои глаза стали еще чуть-чуть краснее, у тебя бы появилось рентгеновское зрение.
Пэкстон сделала шаг назад, боясь встретиться с ним глазами.
– Со мной все хорошо. Это все из-за перцового баллончика.
– Чего?
Пэкстон посмотрела на Уиллу, та покачала головой: она ему не сказала.
– Да ничего.
Себастьян оценивающе посмотрел на нее.
– Я сказал Уилле, что приеду за тобой и отвезу к машине, но теперь я не уверен, что ты в состоянии сесть за руль.
– Я в состоянии. Правда, все в порядке. Не волнуйся. Мне просто нужно сначала в ванную.
– Через кухню и налево, – подсказала Уилла, и Пэкстон грациозно пошла в нужном направлении. Она прошла через милую желтую кухню и нашла ванную, закрыла дверь и облокотилась на раковину, делая глубокие вдохи. Она поверить не могла, что Себастьян увидел ее вот такой, жалкой, с похмелья, растрепанной. Очевидно, почему она напилась вчера.
Ну, зачем Уилла пригласила его? Она помнила, как сказала ей, что влюблена в него, хотя клялась, что никогда и никому этого не расскажет. Тайное всегда становится явным.
Она сполоснула лицо холодной водой и умудрилась смыть тушь с ресниц. Она накрасила глаза? Пэкстон посмотрела на себя. И нацепила красное платье и каблуки. И все ради того, чтобы пойти в задрипанный магазин за дешевым вином? О чем она только думала? В этом и смысл, предположила она. Она не думала. Она убрала волосы назад и вздохнула. Не помогло. Она решила, что должна просто пережить все это, и вернулась в гостиную.
Себастьян и Уилла непринужденно разговаривали. Она замолчали, как только Пэкстон вошла в комнату.
Себастьян повернулся.
– Готова?
– Спасибо, Уилла, – сказала Пэкстон, подходя к двери.
– Да не за что.
Когда они оказались на улице, Себастьян открыл перед Пэкстон дверь своей машины. Пэкстон уселась, Себастьян занял свое место и они выехали на дорогу. В полной тишине.
– Хочешь поговорить о том, что случилось вчера вечером? – наконец спросил он.
– Нет.
– Знаю, что ты не хочешь говорить о том, что случилось между нами, – произнес он тихо. – Я имел в виду, что случилось с тобой и Уиллой.
– Это только для девочек, – ответила Уилла, уставившись в окно. Затем она улыбнулась. – Хотя, думаю, ты одна из девочек.
– Я не девочка, Пэкстон, – сказал он холодным голосом. Она повернулась к нему.
– Я не имела в виду буквально. Я просто хотела сказать…
– Где твоя машина? – перебил он ее.
– Около «Заправь меня».
– Что она там делает? Сломалась около магазина?
– Нет.
– Тогда что ты там делала?
Пэкстон опять посмотрела в окно.
– Не важно.
Себастьян свернул на парковку перед «Заправь меня». Она увидела свою машину, к счастью, нетронутую. Она представить себе не могла, как бы она объяснила все Себастьяну или родителям, если бы эти отморозки изуродовали ее машину в отместку.
– А у тебя есть глазные капли с собой? – спросила она. – А то моя мама в обморок упадет, если увидит меня в таком виде.
– Дома есть. Если хочешь, я тебя отвезу.
– Нет, спасибо. – Ей было тридцать лет. Она не должна тайком пробираться в дом после ночных похождений. – Было бы намного проще, если бы мне не пришлось ехать домой и переодеваться.
– Привези запасную одежду ко мне. В любой момент приходи и переодевайся. – Она повернулась к нему, удивившись такому предложению, особенно после вчерашнего вечера. – Почему ты не позвонила мне, Пэкс? – спросил он, и она наконец поняла, что его это задело. – Если ты не хотела ехать домой, могла бы переночевать у меня.
– Уилла предлагала отвезти меня к тебе, но я отказалась, – ответила она.
– Почему?
– Потому что я была пьяна. А мы оба знаем, что это не очень красивое зрелище, когда я не контролирую себя.
– Ты всегда красивая.
Она больше могла это выносить. Не сейчас. Пэкстон открыла дверь.
– Скоро увидимся. Спасибо, что подвез.
Себастьян взял ее за руку, не давая выйти.
– Я хочу помочь тебе, Пэкс.
– Знаю. Поэтому я не попрошу больше.
Подойдя к особняку Пекан, Пэкстон первым делом схватила свою сумку, которую вчера забыла в машине, и только потом вошла в дом. В особняке было тихо: ее мама спала до обеда, а папа вставал всегда раньше и отправлялся играть в гольф. Так что она могла спокойно проскользнуть к себе в домик.
Зайдя на кухню, она почувствовала облегчение. Пэкстон улыбнулась Ноле, пожилой женщине с рыжими волосами, которые постепенно становились седыми. Все ее лицо было усыпано веснушками. Она замешивала тесто, и облачка муки витали вокруг нее; казалось, что она находится в снежном шаре.
Улыбка Пэкстон увяла, когда она поняла, что на кухне есть кто-то еще.
– Мама, – произнесла Пэкстон, – ты почему так рано проснулась?
София пила чай в ночнушке и халате; волосы были убраны с лица ободком. Она всегда спала с бриллиантовыми серьгами-гвоздиками в ушах. Даже если она не носила их днем, она всегда надевала их на ночь.
– Я слышала, как ты уходила вчера вечером, – ответила София.
– Не могла уснуть.
– Не хочешь рассказать, где была? – спросила София. – Ты была с этим Себастьяном? Поверить не могу, что он вчера приезжал. Не знаю, как себя вести с ним.
– Нет, мам, я не была с Себастьяном вчера.
– Что ж, я все равно не хочу, чтобы ты уходила куда-либо в такое время, особенно сейчас, когда столько всего происходит с «Мадам Блу-Ридж». Где твоя голова? Пэкстон, да кто в тебя вселился?
– Не знаю, – ответила Пэкстон.
У нее с мамой были хорошие отношения, пока Пэкстон была ребенком. В основном, наверное, потому, что Пэкстон думала, что нет другого выхода. Ее мать обожала планировать мероприятия, которые помогут им сблизиться. Когда Пэкстон была подростком, ее друзья даже завидовали таким отношениям. Все знали, что ни София, ни Пэкстон никогда ничего не планировали на воскресенье, так как в этот день они обязательно ходили в салоны красоты, смотрели слезливые фильмы дома с попкорном в руках и пробовали разнообразные новинки косметики. Пэкстон помнила, как ее мама заходила в комнату с ворохом новых платьев, чтобы помочь Пэкстон выбрать то, которое она наденет завтра. А у ее мамы был отменный вкус. Пэкстон до сих пор помнила платья, которые ее мать носила двадцать пять лет назад. Она помнила, как ее родители танцевали на благотворительных вечерах. С ранних лет она знала, что хочет того же – не платьев, а любимого мужчину, который закружит ее в танце и который никогда ее не отпустит.