Но и мы не хуже. Отец привозит новый образец, а я изучаю и потом, перенимая какую-то часть, делаю это сама.
- Так тот платок - твоя работа? - спросила я, припомнив удивительный платок.
- Да.
- Но это же здорово! У тебя просто замечательно получается. Я была во многих городах, но такой искусной вышивки мало где встречала.
- Правда?- зардевшись, спросила она, растеряв уверенность.
- Конечно. Если бы ты их продавала, то у тебя их в течение ямы все раскупили.
- Я бы с радостью, но отец считает, что это не подходящее занятие для меня.
- Странно, а мне он показался разумным человеком. По мне, это занятие намного лучше, чем пустое протирание зада в таверне, но иногда со своими детьми мы не видим простых вещей. Дай ему время, и он все поймёт.
- Я надеюсь, - тихо и задумчиво произнесла она.- Я знаю, что так говорить нельзя, но я рада, что произошло нападение. Иначе мы бы не встретились. А теперь давай обсудим, что тебе нужно.
- Ну, не знаю,- я растерянно пожала плечами.- Ты же видела, что мой выбор не богат, а я еду к людям представительным и богатым. Хотелось бы не упасть в грязь лицом, но что именно мне нужно сложно сказать. Я небольшой ценитель моды. Лучше я скажу, что мне не нужно. Не люблю рюшки, воланы, оборки, слишком много блёсток или камней. Мне нужно платье женственное, но в котором я могу спокойно ходить, не боясь упасть и не испытывать при этом пытки.
В течение нескольких часов Алекса терзала меня как тряпичную куклу, заставляя снимать, одевать, крутиться вокруг своей оси и даже приседать, но наконец пытка кончилась, и я, усталая и замученная, упала на топчан с возгласом облегчения. Наши усилия не прошли даром, и мне были подобраны замечательные наряды. К моим выходным штанам Алекса подарила мне две блузки. Одна красная, сидела на мне как влитая, подчёркивая тонкую талию и, в сочетании с моими волосами, делала меня дерзкой и не похожей на себя. Другая, темно-зеленая, была довольно проста, но выгодно оттеняла цвет моих глаз, делая их загадочными, и как сказала Алекса, магическими. Ко всему этому прилагалось платье эльфийской работы. Оно было чудесным, за всю свою жизнь я ни разу не носила такую вещь. По сути, оно довольно простое: цвета слоновой кости, обтягивающий верх с декольте и свободно спадающий низ. Светлый цвет оттенял загорелую кожу, а при ходьбе мягкий шёлк ласкал и подчёркивал мои формы. Ко всему этому она подарила мне удобные туфельки, которые чудесно смотрелись с платьем. Глядя на ворох одежды, мне было стыдно и неловко принимать это у Алексы. После долгих пререканий и уговоров я сдалась, понимая, что другого выхода нет. Поблагодарив, я быстрым шагом направилась по улицам к таверне.
- Мегги, милая!- воскликнула я, закрыв дверь комнаты и бросая сумку с вещами на кровать.
Моя девочка тут же материализовалась передо мной. Взяв её на руки и чмокнув в нос, я быстро пересказала ей свои похождения, поглаживая по мягкому меху. Она довольно мурлыкала, наслаждаясь моим присутствием.
- Знаю, милая, тебе скучно,- сказала я, спуская её с рук. Она грустно рыкнула и потёрлась о мои ноги. - Как бы я хотела всюду брать тебя с собой, но ведь будет слишком много вопросов. Но я о тебе все время думаю. Вот возьми, надеюсь понравиться, - с этими словами я вытащила из рюкзака сдобную булочку.
Мегги, радостно пискнув, ухватилась за неё своими короткими лапками. Она кусала булочку, облизываясь и забавно чмокая. Как я и ожидала, сладкое пришлось ей по душе и, слизывая сок с лапок, она довольно урчала.
- Ничего, моя радость, завтра я обязательно принесу ещё. А теперь спать и ещё раз спать.
Мне вновь снились горы, неправильной формы и без следов растительности. Голые, мрачные груды камней пугали и притягивали одновременно. Тихий настойчивый зов манил меня к ним. Я в сотый раз за ночь открыла глаза и беспокойно перевернулась с боку на бок, в надежде, что наконец усну без всяких сновидений и странного необъяснимого чувства, которое никак не хотело меня отпускать даже наяву. В груди было тяжело. Через некоторое время, осознав бесполезность попыток, я встала и подошла к окну. На улице стояла глухая ночь, и только две луны, подобно глазам чудовища, зловеще светили на тёмном небе. Упершись лбом в стекло, я всматривалась в темноту, пытаясь понять, что так меня беспокоит. Напряжение не отпускало меня ни на мгновение, и я была натянута как струна. Спать не могла, бодрствовать тоже.