Рольт продолжал целенаправленно идти вперед. Пока это не слишком напоминало лёгкую прогулку, а больше наше времяпрепровождение в походе, где он мчался вперед, а я пыталась успеть за ним. А как же романтика, где пропустить даму вперед, или, на худой конец, подать ей руку? Да... долгое заточение на мне плохо сказывается, раз мне захотелось "розовых соплей". Так называл романтические бредни мой двоюродный брат. Ну вот, мы подошли к концу парка, и я воспряла духом. Вертя головой в разные стороны, пыталась рассмотреть, что же дальше.
Рольт же тем временем незаметно изменился, его фигура, раньше выдававшая напряжение, расслабилась, а на губах появилась обаятельная улыбка. Он преобразился в очаровательного мужчину, а маленькие ямочки сделали лицо проказливым и ребяческим. "Ему стоит улыбаться чаще", - подумала я, тая от его улыбки.
"Неужели он боялся, что его застукают с человечком и поэтому был напряжён?" - мелькнула мерзкая мысль. Такое со мной бывало и раньше. Позовет кто-то на свидание, а я вместо того чтобы получать удовольствие пытаюсь найти подвох или выискиваю недостатки. Как называла это моя подруга Ольга, заниженная самооценка. Но я давно стала другой, одёрнула я сама себя. Как, оказывается, тяжело отказаться от старых привычек. Конечно, он не хотел, чтобы нас видели, но этому есть совсем другое разумное объяснение, и если бы я не комплексовала, то сразу бы вспомнила. Мы пытаемся раскрыть заговор и нежелательно, чтобы нас видели вместе.
Он взял меня за руку, и мы вышли за пределы парка. Если я думала, что мы попадем в город, то глубоко заблуждалась. Перед нами раскинулась поляна, похожая на вытканный ковер всех цветов радуги. От цветовой гаммы рябило в глазах, а в носу стоял сладковатый запах, сказочный и дурманящий. Продолжая держаться за руки, мы направились сквозь неё. Шли молча. Рольт большим пальцем выводил узоры на моей руке, я же счастливо улыбалась. Молчание не тяготило нас, было приятно идти и думать о своём. Мои мысли занимал только он, и чем больше я думала, тем сильнее билось сердце.
Он посмотрел на меня таким всезнающим взглядом, который говорил, "я знаю, о чем ты сейчас думаешь". Подойдя к краю поляны, я увидала небольшой обрыв, а там...
Там было бескрайнее море! Не было шума волны или криков птиц, а только тихая сине-зелёная гладь и чёрный мрачный песок.
- Вау!! - выдохнула я в восхищении. Оно было прекрасно. Рольт неслышно подошёл сзади, приобнял меня за плечи, а я, опершись на него, продолжала любоваться открывшимся видом.
- Идем,- мягким голосом сказал он, через некоторое время, и столько было в его голосе тепла, нежности и гордости. Гордости за то, что поняла и оценила место, в которое он нас привел. Спуск был крутой, и он ступал рядом, придерживая меня за локоть. Мне стало легко и весело, захотелось броситься вперед, рассмотреть море поближе, попробовать на вкус и узнать, так ли оно отличается от нашего. Задорно рассмеявшись, я вытянула руку и устремилась вперед.
- Осторожней! - закричал он мне вслед, - упадешь.
Я же только отмахнулась и продолжила беззаботно бежать. По закону жанра или по закону подлости, а в моем случае это походило на стопроцентную вероятность, так как на каждом свидании у меня происходил какой-либо конфуз, я поскользнулась и, не удержав равновесия, упала.
По инерции проехалась ладонями вперед, ободрав их и свои колени. Рольт тут же оказался, рядом протягивая мне руку. Ухватившись за него, привстала, и мы направились к ближайшему камню. Слезы застыли в моих глазах, было не так больно, как обидно и неловко.
Вот корова, и как меня угораздило?! Особенно стыдно было посмотреть ему в глаза, но больше всего я боялась увидеть взгляд, полный мужского превосходства, и услышать: "Я же тебе говорил".
- Только попробуй сказать что-то, - обижено пробурчала я.
Он молчал, а я рассматривала свою грязную юбку, прожигая в ней дырку возле той, что образовалась от моего падения. От неловкости и понимания того факта, что теперь ей место только на помойке, стало тоскливо.
Он не прерывал мои страдания, а просто присел передо мной на корточки. Затем, молча отвел мои руки в стороны, и, слегка приподняв край юбки, подул на коленку. Сначала на одну, затем на другую. Я же замерла, перестав дышать. Вынув белоснежный платок, вытер грязные разводы и поцеловал каждую ранку. От его прикосновений стало жарко, и этот жар медленно поднимался от коленок до кончика ушей и как пожар разгорелся во всем теле.