- А что, дяденька, не знаете, как из вашей деревни к ближайшему крупному городу выехать?
- Отчего ж не знать. По тракту прямо, у развилки налево по Липкиному Большаку через ихнюю деревню. А там, считай, уже и ворота Атта-кара видны. – честно говоря, что это за Атта-кар, я понятия не имела. Но не говорить же этому мужику, что я в этом мире недавно и не знаю ни одного города.
- Спасибо, дяденька. А переночевать у вас там где-нибудь можно?
- У нас корчма есть хорошая, как раз для тебя.
- Почему? – полюбопытствовала я.
- «Приют чародея» называется.
- Да. Точно. - я улыбнулась. Значит, здесь не только у эльфов магия развита. Люди тоже кое-что умеют. Про первый семестр я тогда сказала наобум. До конца дороги мы хранили молчание. Я – потому что погрузилась в размышления о своей нелегкой судьбе, возница – из-за моего молчания.
Я вынырнула из своих мыслей, только когда возница потряс меня за плечо.
- Эй, девка! Приехали. – я повела плечом, стряхивая его руку, огляделась и сказала строгим нравоучительным тоном:
- Во-первых, я вам не девка, а девушка. А во-вторых, я не вижу корчмы. – мужик как то странно хрюкнул, сглотнул и более почтительным тоном сказал:
- Корчма в конце улицы, не пропустите.
- Спасибо, дяденька. – вернулась я к обычному тону разговора. Мужик сразу как-то расслабился, даже вздохнул. Я легко спрыгнула с телеги и направилась в указанном направлении, попутно оглядываясь вокруг. Дома были все добротные, с яркими резными наличниками и цветастыми занавесками. Тут в конце улицы я заметила искомое заведение с вывеской, изображавшей человека в алом плаще с рыжим пульсаром в руке. На заднем фоне виднелась хибара, призванная, видимо, изображать этот самый приют. Я прибавила шагу и с удивлением услышала своим обостренным слухом знакомую песню, которую, судя по всему, пели в корчме.
Этот праздник у эльфов называется «Son dot’ta henna», то есть пробуждение дитя солнца. В этот день все эльфы приходили на западный берег озера, садились на траву и ждали. И когда солнце уже готово показаться из-за горизонта, между больших зеленых листов из нее поднимались белые бутоны. В этот момент эльфийские чародеи и начинали творить волшбу. Они погружали подушечки пальцев в воду, и от них по воде расходилась радужная рябь. Достигнув бутонов, маленькая радуга обвивалась вокруг него и медленно таяла, впитываясь внутрь. Бутон начинал светиться собственным чарующим светом. И когда солнце показывалось из-за горизонта, на воде появлялись маленькие звезды. Это распускались напитанные магией водяные лилии. Каждый белый лепесток светился серебряным светом, а середина пылала нестерпимым золотым.
И тогда эльфы начинали петь. Это было что-то дивное, музыкальное и невыразимо прекрасное. Я раньше как-то не думала об эльфах как о чем-то возвышенном. Ну да, красивые, даже очень. Ну, уши острые. А в общении – как обычные люди. Я даже тогда немного разочаровалась. Но сейчас… Я стояла и не могла пошевелиться, так невероятно прекрасно звучали голоса. После конца песни Маль приводила меня в себя целых пять минут. А ближе к вечеру молодежь превратила торжество в гулянку. Уж там то я не стояла столбом, а принимала непосредственное участие. Мы с Маль обежали почти весь лес, поколдовали почти над каждой клумбой возле каждого дома (после этого росшие там цветы невозможно было узнать, однако выглядели они так же прекрасно). И все это мы делали под действием чудесных эльфийских медов, настоянных на травах, однако действующих не хуже гномьего самогона (правда, одного нужно было выпить два бочонка, а другого – одну кружку). Закончилось это тем, что Дункан с отрядом Стражей прочесывал весь лес в Цитадели, но, разумеется, безрезультатно, так как мы давно уже заползли в свои кровати и сладко спали. К его чести нужно сказать, что он догадался проверить наши кровати и, разумеется, не стал нас будить. Правда, утром нам так досталось, что лучше бы мы в лесу остались ночевать…
Сейчас я шла, снова очарованная дивной песней. Тогда я попросила Маль, чтобы она помогла мне ее выучить. Та сначала отпиралась, но потом сдалась и стала медленно говорить слова песни с таким страдальческим видом, словно выдавала важную государственную тайну. Сначала обучение шло со скрипом, но потом все пошло лучше и теперь эта песня прочно обосновалась в глубинах моей памяти. Маль мне тогда объяснила, что в общих чертах песня переводится как хвалебный гимн солнцу и его дитя – водной лилии. Я открыла дверь корчмы, но меня никто не заметил. Все смотрели на певца. Я тоже посмотрела на него, и очарование песни сразу спало. Не потому что певец страшный, нет. Просто у меня зачесались руки хорошенько ему вмазать. А как иначе? Я, понимаете ли, летаю, надрываюсь, потом ищу его, а он, поганец, тут сидит, песенки распевает. Разумеется, я не стала портить людям удовольствие и не стала бить его сразу. Я подождала, пока он закончит, подошла и влепила звонкую пощечину.
- За что? – Элодса захлопал безупречно честными глазами.
- А то! Убегать поменьше будешь! - я уперла руки в боки и стала буравить его гневным взором, пока откуда-то из-за спины не раздался густой бас:
- Слышь, девка, ты за что его так, а? Ведь хорошо пел! – я повернулась, собираясь сказать пару ласковых тому, кто посмел меня перебить, и уткнулась взглядом в чью-то могучую грудь. Откуда-то сверху продолжали говорить, а я подняла голову выше, потом еще выше, потом еще, и узрела густую каштановую бороду, пышные усы, простоватое лицо и на удивление проницательные глаза. К моей чести сказать, я не оробела. Может, только чуть-чуть. По привычке, перед грубой силой.
- А вы кто, чтобы встревать в семейные разборки? – детина заметно растерялся. Видимо, не привык, что ему отпор дают.
- Ну, ежели семейные, то молчу. А кто он тебе будет то?
- Брат. – мужик почесал маковку, пробормотал что-то и отошел. Я повернулась к Элодсе. Тот стоял, аки статуя, и такой же бледный. Я растормошила его и решительно повела к единственному свободному столу. На удивление, в переполненной таверне этот стол оставался абсолютно пустым. Я удивилась, но не придала этому значения. Буквально силком заставив эльфа сесть, я уселась рядом.
- Ну? – я выжидающе посмотрела на Элодсу.
- Что – ну? – не понял тот.
- То! Ты зачем ушел?
- Так ты долго летала, ну я и решил сам пойти.
- Для тебя полчаса – это много?
- Ну да.
- Тогда поздравляю тебя, ты ненастоящий эльф!
- Тихо! Услышит еще кто…
- Ладно. А тебе бы, между прочим, тоже надо поучиться держать язык за зубами.
- А что?
- А то, что я долго ходила, понял?
- А-а-а, ну да. – тут я насторожилась.
- Слушай, а здесь не слишком тихо? – я огляделась, но, против моих ожиданий, на нас никто не смотрел. Все смотрели в сторону двери. Я оглянулась и увидела странного человека. Первое, что бросалось в глаза – алый плащ, скрывающий все тело. Но даже он не мог скрыть той худобы, которой обладал гость. Половину его лица закрывали волосы цвета воронова крыла, из-за плеча выглядывала длинная рукоять меча с оголовьем в виде дубового листа. При ходьбе он слегка прихрамывал на правую ногу.
Увлекшись разглядыванием странного гостя, я не заметила, что он двигается к нам. Судя по тому, как на нас смотрели посетители, ничего хорошего нам не грозило. Жалостливо так, будто нас уже приговорили к смерти, и сейчас будут исполнять приговор. Я вздохнула и собралась уже встать и все объяснит этому наглецу, как он нахмурился и взмахнул рукой. С его пальцев слетел голубоватый огонек, и время для меня замедлилось. Я хотела метнуться к нему переломать все кости за невежливость, но почувствовала, как кто-то дергает меня за рукав. Я обернулась и увидела бледного Элодсу, который медленно покачал головой. Я проморгалась, и время пошло с обычной скоростью. Выставив вперед ладонь, я с удовольствием увидела, как воздух перед нашим столиком поплыл, как над костром.