Возможно за пару дней погода изменилась, и у меня всё же появился шанс уехать?
Сейчас мне было всё равно на то что произошло со мной здесь, и на то что якобы должна кого–то защищать. На данный момент я хотела лишь одного; – сбежать отсюда как можно быстрее! И плевать мне хотелось на последствия!
Вскочив, я бросилась к выходу, преодолев расстояние до двери и тут же выскочила на улицу. Я старалась делать всё максимально быстро, скорее–всего причиной было понимание, что меня так просто никто не отпустит.
Как была в тунике, легинсах и в комнатных угги, так и выскочила на крыльцо, чтобы тут же поражённо замереть, прищурив глаза от яркого рисующего света. Погода стояла прекрасная, солнышко нещадно светило поблёскивая и переливаясь на рыхлом снегу. Но замереть меня вынудила не чудесная картина а то, что машины не было там где я её оставляла.
– Где моя машина? – спросила, уже заранее предчувствуя, что ничего хорошего не услышу.
Мне не нужно было оборачиваться чтобы понять что Глеб стоит за мной. Я не видела как он выходил следом, просто была уверенна что он там.
– Карин, давай вернёмся в дом и поговорим. – попытался уйти от ответа Глеб.
– Нет! – произнесла как отрезала, и сбежала с крыльца, вспомнив что видела там постройки.
Я до последнего надеялась что автомобиль спрятан где-то там, но увы, я её не обнаружила. С каждой минутой в груди всё сильнее нарастало противное, липкое чувства предательства. И судя по тому, что со мной происходило в последнее время, это чувство возникло не просто так.
– Где машина? – стребовала ответ у Глеба, разворачиваясь к нему.
– Её нет. – ответил этот… почему–то я даже не смогла подобрать слово чтобы описать что чувствую в данный момент.
– А я типа этого не заметила?! – язвительно воскликнула всплеснув руками. – Я спрашиваю, где она?
– Слушай, давай вернёмся в дом и я тебе всё объясню, хорошо? – снова попытался уклониться он от ответа.
Бросив на парня гневный взгляд, я всё же решила вернуться в дом. Не потому что этого захотел он, а из–за того что замёрзла.
Ни говоря ни слова, я прошла мимо застывшего парня, стараясь не смотреть на него. Я чувствовала что чтобы сейчас не сказал Глеб, здесь или в доме это определённо что–то плохое.
Зайдя в дом, я тут же развернулась к Глебу, и пристально смотря на него, стала ждать ответа. Ему бесспорно не нравилось отчитываться передо мной, и я была почти уверенно что он не в восторге, от этого разговора. Впрочем как и я.
– Тут такое дело… – сказал он и вновь замолчал.
– Да говори уже в чём дело! – не выдержав воскликнула я.
– В общем, у тебя больше нет машины. – спокойно сказал Глеб, вынуждая меня от удивления раскрыть рот. Но это по сравнению с тем, что он сказал потом, оказалось мелочью. – Для всех родных и близких, ты погибла в аварии, так и не доехав до этого места. – выдал он, выбив почву из–под моих ног.
Ужас от услышанного сковал всё тело, не давая вздохнуть. Задыхаясь, я словно рыба выброшенная на берег стала открывать и закрывать рот, пытаясь, сделать вздох. От нехватки кислорода закружилась голова, и я словно подкошенная рухнула вниз. Лишь только благодаря быстрой реакции Глеба, я не оказалась лежащей на полу. Он подхватил меня на руки и усадил в кресло.
– Дыши, слышишь? – проговорил он тихо. – Вдо–о–о–х – выдо–о–ох…
Не сразу но у меня всё же получилось это сделать. Судорожно вздохнув, я с отчаяньем и болью посмотрела в его глаза, до конца не веря в услышанное. Но Глеб тут же отвел глаза, не позволяя мне найти в них ответов.
Я сидела словно в прострации, не понимая, разве такое может быть? Разве возможно то о чём он сказал? Как я могла погибнуть в аварии, если вот она я, живая, дышу и чувствую боль!
– Зачем?
Это единственное что меня волновало. Я не стала спрашивать о том как они посмели рыться в моих вещах, трогать автомобиль и ещё бог весть что… Ведь это такие пустяки, по сравнению с тем что они сделали со мной… Они убили меня!
– Мы не можем позволить тебе вернуться, ты нужна нам здесь. – произнёс он негромко.
Он так и не повернулся! Говорил тихо, с горечью, словно сожалел, но не смотрел! Не желал чтобы я видела в его глазах ложь. А я не сомневалась, теперь нет, что у этих существ помимо самолюбия нет никаких других чувств.
– Что вы наделали… – сипло произнесла, чувствуя подступающие слёзы.
– Мы должны были это сделать. – проговорил он решительно, будто доказывая это не только мне но и себе.