Вторая ищейка запрыгала на месте и взвыла, испуганным воем.
— Прошлой ночью, он укреплял свою подпись, — произнесла я. — Моя догадка — он довольно тщеславен, когда дело касается его территории, так что, скорее всего, он довольно далеко ушел, чтобы пометить свои границы. А потом появилась полиция, любопытство победило, и он перешел в свою скрытую форму, чтобы быстро добраться, разнюхать все и посмотреть, что происходит. Тут по всей улице след его феромонов.
У оборотней три базовых формы: человеческая с наибольшей сноровкой, она зовется РАФ — рабочей формой; мокрушная, — волкоподобный гуманоид, — для близкого боя и НБ — на бегу, скрытая форма для быстрого и тихого преодоления длинных расстояний. Когда они переходят из одной формы в другую, химический коктейль в их телах высвобождает феромоны, которые отпугивают всех, кто ходит на четырех лапах. Миссис Жу, старая оборотниха, которая часто останавливалась в отеле моих родителей, рассказывала мне, что высвобождение феромонов — явный сигнал, запрограммированный в них, но не поддающийся прямому контролю. Во время миссии он помогал другим членам стаи понять, что кто-то изменил форму без необходимости прямого общения.
Соседские собаки нормально относились к Шону в его человеческой форме. А вот Шон-волк пугал их до безумия. Мне говорили, что выброс феромона прекращается в течение, примерно, пятнадцати минут со времени трансформации, но они оставили стойкий след. Шон недавно обернулся. Я прикинула, что его запах будет стойким, и моя догадка подтвердилась. Это его феромоны так напугали собак, что они отказались идти по его следу, а так как и мой путь пролегал в том же направлении, то и по нему они отказывались идти. Без следа крови или запаха, ни у кого не было причин связать отель или меня со следами от когтей на двери дома в нескольких улицах отсюда.
Словно по команде, офицер Мараис повернулся и посмотрел прямо на нас.
— Он что-то подозревает, — заметила Калдения.
— У него нет доказательств.
— Если он станет проблемой, я могу его съесть. Выглядит аппетитно.
В принципе, в этом не было ничего страшного. Но…
— Спасибо, но в этом нет необходимости.
Калдения улыбнулась.
— Ты удивишься, узнав, как трудно избавиться от тела человека. Я думаю, он весит приблизительно сто семьдесят фунтов? Это много мяса. Мы могли бы его заморозить. Он меня прокормит, по крайней мере три месяца.
Он был также счастливым мужем и отцом двоих девчушек. Я погуглила его после нашей первой встречи и нашла блог его жены. Она работала врачом и любила вязать.
— Мне нужно уехать, — сказала я. — Постараюсь вернуться сегодня до полуночи. Пожалуйста, не выходи.
— Не выйду. У меня новая книжка Элоизы Джеймс, она составит мне компанию.
Через десять минут мой рюкзак был собран. Я вернулась в прихожую.
Дом заскрипел.
— Вернусь сегодня, — я погладила стену. — Не волнуйся. Протокол Безопасность через шестьдесят секунд.
Я погладила Чудовище, схватила ключи и вышла на улицу. Ши-тцу тихо заскулила.
— Охраняй дом. Ему возможно понадобиться помощь. Я скоро вернусь.
Я вывела машину из гаража и ждала в течении нескольких минут на улице, ведя обратный отчет. Пять, четыре, три, два…. один.
Дом лязгнул. Снаружи ничего не изменилось, но я знала, что внутри за шторами на окнах закрылись ставни. На обе двери, просматриваемые с улицы, поставлены засовы, и обе они заперты, две других, менее видных двери, полностью растворились в стенах. Отель стал крепостью, которая защитит себя и запишет все нарушения в мое отсутствие.
На полной скорости добраться до Далласа, нанести визит, вернуться. Не задерживаться. Я поехала вниз по улице. Чем скорее туда приеду, тем скорее вернусь.
Глава 4
Передо мной расстилалась трасса I-45, плоская полоса асфальта с двух сторон, огражденная невысокими деревцами, — мескитами, ясенем и дубами.
Мой отец родился в то время, когда лошадь считали самым быстрым транспортом на свете. И каждый раз, когда он садился в автомобиль, начиналось, как любовно называла это моя мама, шоу Джерарда. Перед поездкой, он садился и замирал неподвижно в кресле, держась за ручку двери побелевшими пальцами, его лицо бледнело, напрягалось в мрачной решимости, а глаза были широко раскрыты.