– Судя по твоим словам, вы с отцом очень близки.
– Это верно. А теперь, – сказала она, – осталось только перейти Хай-стрит, и мы дома.
– Дома? – удивился он, глядя на шикарные квартиры над магазинами.
– У нас довольно большая квартира над магазином.
Иди двинулась вперед, а Том отстал, все еще разглядывая квартиры, когда вдруг рядом по большой луже проехал грузовик. Спину Тома щедро окатило водой. Он вскрикнул, и Иди не смогла удержаться от смеха.
Том усмехнулся.
– Не очень героически для бывшего солдата, да?
– Нужно спешить, чтобы ты мог переодеться. Иначе замерзнешь.
Они торопливо шли, снова держась друг за друга, когда облака надумали еще раз разразиться дождем. Открывать зонтик не было никакого смысла. Почти зажмурившись от дождя, они побежали и наконец добрались до Хай-стрит, на которой было много народу, несмотря на ненастье. Она втолкнула его в темный магазин, и вдалеке прозвенел звонок.
– Папа?
Из дверного проема за прилавком показался невысокий полный человек. Седой старик с пышной бородой улыбнулся с ног до головы промокшей дочери, однако лицо его омрачилось, когда он увидел ее спутника.
– У нас гость?
Задыхаясь, Иди поспешила поцеловать отца.
– Папа, это мистер Томас Джонс. Он… военнослужащий, вернувшийся с фронта. – Воспитанность заставила старика скрыть недовольство, и он подошел пожать гостю руку.
– Здравствуйте. Я Эйбрахам Валентайн.
– Очень рад знакомству, – ответил Том, слегка поклонившись, пожимая руку старшему. Он сразу же почувствовал неловкость и потребность уберечь Иди от любого конфликта с отцом. – Простите меня, сэр. Дело в том, что ваша милосердная дочь сжалилась над бродягой, мокнущим под дождем. Обещаю, что отниму всего несколько минут вашего времени, мне нужно всего лишь немного обсохнуть.
– Папа, я объясню. Я только хочу дать мистеру Джонсу переодеться в сухое и…
Ошеломление на лице Валентайна стало еще более откровенным.
– Иди, дорогая, давай-ка я помогу нашему промокшему гостю, а ты пока сделаешь нам чаю?
– Конечно, – сказала Иди, бросив Тому извиняющийся взгляд.
– Пойдемте со мной, – позвал старик. Том проследовал за ним в заднюю часть магазина, где на крючках висели лекала с написанными на них именами клиентов, и все было завалено отрезами ткани и коробками с пуговицами. Нитки, пряжа и странные инструменты висели на крючках рядом с набором огромных ножниц. Том почувствовал запах шерсти, и он неожиданно успокоил его, хотя он сам не понимал почему. – Так, посмотрим. Что у меня есть для вас? – Валентайн махнул рукой. – Снимите свои мокрые вещи вон там, пока я ищу вам одежду. Думаю, что обычно объем талии у вас 34 дюйма, хотя подозреваю, что сейчас вам до этого требуется набрать еще несколько фунтов. Поищу что-нибудь на размер меньше. А пиджак? Хм-м, сейчас разберемся. – Он исчез за углом, и дверь тихо закрылась. Том услышал скрип половиц наверху, видимо, Иди ходила по квартире.
Затем он услышал приглушенные голоса: Иди, казалось, упрашивала отца, а его голос звучал довольно мрачно. Судя по всему, ему не удалось спасти Иди от допроса.
Наверху Эйбрахам Валентайн уставился на дочь в полном изумлении.
– Вы с ними совершенно незнакомы, и ты обручена!
– Ему нужна была помощь, папа, – возразила Иди.
– Но он был в больнице. Хуже того, он, как выяснилось, психически болен!
– Нет, это не то, что я…
– И почему ему потребовалась именно твоя помощь?
– Ему нужно было сбежать. – Иди понимала, что это звучит странно. Но было уже слишком поздно. Отец вытаращил глаза.
– Сбежать?
– Я имела в виду, что он попал в ловушку из-за потери памяти. Он говорит, что ему нужно выяснить, кто он такой, может быть, узнать, откуда он, найти свою семью.
– Что военный госпиталь, скорее всего, и так пытается за него сделать!
– Он провел там пять месяцев и не получил никаких новостей! – воскликнула она, возвращаясь к завариванию чая, чтобы отец не заметил, как она расстроена. Она надеялась, что Том не слышит, о чем они говорят.
– Дочка, почему ты уверена, что можешь помочь тому, кому не могут помочь все военные чиновники Великобритании?
Она повернулась к нему, но постаралась сохранить самообладание. Отец всегда плохо реагировал на раздражение. Спокойствие было ее единственным союзником. Иди тихо заговорила:
– Я не ставила перед собой цели помочь ему докопаться, кто он. Ты сам учил меня, что, если кто-то просит о помощи, надо помочь. Он попросил. Я лишь позволила ему выйти вместе со мной за территорию больницы.
Она заметила, что выражение лица отца смягчилось, и продолжала:
– Шел дождь. Мотор автобуса издал громкий хлопок, – сказала она, вспомнив, как это подействовало на Тома, как его взгляд на миг стал отстраненным. – Ты слышал о контузиях?