Дождь стих, а затем прекратился почти так же быстро, как начался.
– В этом нет ничего удивительного, – заверила она, отряхивая и закрывая зонтик. – И хотя я не очень много знаю об этом, мы все слышали, как ужасно было в окопах и на линии фронта. Думаю, вам постоянно приходилось укрываться от пуль. Вам нужно время, чтобы восстановиться и чтобы ваш разум и тело могли привыкнуть к тому, что война закончилась. Возможно, какое-то время каждый хлопок, каждый громкий звук или голос будет вас беспокоить. – Она сжала его руку, которой он опирался на нее. – С вами все будет в порядке, – успокаивала его Иди под шум трогающегося автобуса.
– Я чувствую, что стал обузой для вас, мисс Валентайн.
– Вовсе нет, – сказала она, беспомощно глядя в его печальные темно-голубые глаза. Она и представить не могла, что ей теперь с ним делать, но знала, что не может просто взять и бросить Джонса. Ей пришлось признаться себе, что она не хочет уходить от этого привлекательного и несколько беспомощного человека. – Вам будет легче, если мы поговорим об этом?
– Не знаю. Мне кажется, я только и делаю, что разговариваю. Но все это бессмысленно.
– Ну, если вас это утешит, я бы все отдала, чтобы снова поговорить с Дэниелом. И есть люди, которые то же самое думают о вас. Прошу вас, не надо отчаиваться.
Он наконец повернулся, чтобы посмотреть на нее.
– Спасибо, мисс Валентайн. Не буду.
– Зовите меня Иди.
– Тогда и вы должны называть меня Джонс.
Они весело посмотрели друг на друга.
Иди пришла в голову мысль.
– Почему бы тебе просто не взять первое мужское имя, которое придет тебе в голову?
Он колебался лишь одну секунду.
– Томас, – сказал он, а затем нахмурился.
– Томас? – повторила она, словно примеряя это имя на него. – Интересно, почему?
Он пожал плечами.
– Ты не похож на Томаса, но думаю, что Том тебе подходит.
– Том, – повторил он. – Почему бы и нет, хорошее имя – мне нравится.
– Звучит знакомо?
Он покачал головой.
– Звучит? Нет. – Иди тихо вздохнула от разочарования. – Но есть в нем что-то отдаленно знакомое.
– Правда? – Она просияла и улыбнулась.
– Да. Но не проси меня объяснить почему.
– Тогда ты будешь Томом, по крайней мере в неформальной обстановке, и возможно, если мы будем использовать это имя, ты вспомнишь, почему оно пришло тебе в голову. Это начало, понимаешь?
– Ты очень помогла мне, Иди. И почему никто в госпитале мне этого не предложил?
– Я не врач. – Она наклонилась к нему и шепотом добавила: – Но, наверно, дело в том, что женщины более практичны.
Он улыбнулся.
– Где ты планируешь меня высадить?
– Я не собираюсь нигде тебя высаживать. Я отвезу тебя домой, чтобы познакомить с отцом. – Она произнесла это прежде, чем успела обдумать свои слова. Том был словно потерявшийся беспомощный щенок. Если она не поможет ему, то кто? В конце концов, она сама согласилась вытащить его из больницы.
«А почему еще?» Этот вопрос прозвучал у нее в голове голосом отца. Она оставила его без внимания.
Том посмотрел на нее так, словно она вдруг заговорила за незнакомом языке.
– Но почему?
Она пожала плечами.
– Я чувствую свою ответственность.
– Ты не должна. Я тебя вынудил. Ты уже и так достаточно сделала.
– Нет, я не могу оставить тебя одного, пока ты хоть немного не адаптируешься к… э… внешнему миру. Эйб… мой отец – мудрый человек. Он придумает, как лучше поступить. Думаю, тебе нужно остаться с друзьями хотя бы на эту ночь. Он не будет возражать.
– Друзья. Это звучит так здорово и нормально.
– С тобой и так все нормально, Том. Просто ты был ранен. Твой рассудок пострадал так же, как у других солдат – руки или ноги.
Подошел кондуктор.
– Добрый день. – Затем он нахмурился. – Сейчас день? С этими серыми тучами не поймешь.
– Два, пожалуйста, – сказала Иди, передавая свои три пенса.
– Спасибо, дорогуша. – Передавая Иди билеты, кондуктор задержал на ней взгляд и только потом отошел от них.
– Как считаешь, мне стоит разбить ему нос?
Она застенчиво улыбнулась.
– Всего год назад на месте этого кондуктора была бы женщина. Уверена, что женщины скучают по должностям, которые они занимали, пока не вернулись мужчины.
– Да, они наверняка почувствовали большую свободу, а теперь должны вернуться к роли домохозяек.
Она кивнула: он был прав. Но у себя в голове вместо «роли» она услышала слово «тюрьма».
– Он выглядит как бывший солдат – опустошенный и затравленный, – добавил Том.
– Откуда ты знаешь… я хочу сказать, как ты определил это, если ничего не помнишь?