Храпешко, молчаливый Храпешко.
Он и там мало говорил.
А что говорить, когда ему было все: равно, для него не было разницы между Францией и Германией, тем более между языками.
Так они проехали много городов, сел и деревень, чьи названия как вошли в уши Храпешко, так и вышли.
Леман они увидели, спускаясь с холма в предгорьях Альп, покрытых глубоким снегом. Уже в те времена озеро было известно тем, что в нем не жили никакие чудовища.
Они закутались в толстый мех, купленный Жоржем загодя, в знак того, что они приближаются к стране снегов.
Был уже вечер, солнце медленно садилось над еще не замерзшим озером. Солнечные лучи окрашивали его в красноватый цвет. Берега, как и горы, были покрыты снегом, и то тут, то там посредине деревень или городов виднелись какие-нибудь высокие церкви или соборы. Увиденное показалось Храпешко очень красивым, но тем не менее из-за холода ему хотелось уехать оттуда как можно быстрее.
Пока они доехали до западной части озера, они сильно устали.
И ни следа виноградников! Ни цветущих садов!
Один только снег.
8
Друзья Жоржа.
— Как ты, мой друг Жорж? — вскричал винодел Паскаль, сидевший за столом в придорожном кафе вместе с десятком других людей, которым в эти зимние месяцы совершенно нечем было заняться. Зеваки везде зеваки, во всем мире.
Тогда Жорж начал рассказывать о краях, в которых он побывал, и о людях, с которыми познакомился. Сказал, что был в таких краях и местах, про которые римляне в свое время говорили, что они ubi leones. Храпешко из всего сказанного понял только слово убил и сразу инстинктивно схватился за ножницы. В чужом месте среди незнакомых людей… ухо надо держать востро.
Видел красивые места с широкими реками и тихими лугами, весной и летом благоухающими горными травами; видел людей, умелых в своем ремесле, но скромных умом и мыслями; церковки, настолько маленькие, что люди молятся в них по очереди по два человека за раз, большие мечети, в которых собираются и по сто душ; детишек с веселыми взглядами; озера с чистой водой, которую можно пить.
— А виноградники? Виноградники там есть?
— Виноградников: там сколько душе угодно!
При этом все вытаращили глаза и посмотрели на Храпешко, удивляясь его странному, но достойному внешнему виду.
— А этот человек, он что, виноградарь?
— Садовод! И виноградарь, и более того.
— Что значит более того?
— Он профессионал, мастер своего дела. Но главное, он боец, который всегда побеждает!
Собравшиеся немцы, французы и итальянцы, каждый на своем языке начали обсуждать Храпешко, мерить его взглядами с головы до ног. Тогда каждый на своем языке спросил Жоржа.
— И что умеет этот твой друг?
— Что умеет? Если вы хорошо заплатите, он вам покажет, что он умеет. Всего понемногу. Дайте для начала три монеты, тогда увидите.
По пьянке.
По пьянке может не только голова заболеть, но и все тело. Особенно, если дело дойдет до драки между участниками пьянки.
А вышло так.
Местные были уже пьяные после долгого застолья и обещали Жоржу собрать деньги и отдать их, если развлечение будет хорошим.
Жорж подал знак Храпешко, и тот встал.
Снят с себя пиджак и остался в одной рубашке.
Люди были невероятно удивлены шириной груди Храпешко и сразу же признали в нем героя.
— Можно потрогать его прекрасную грудную клетку? — спросил Жоржа хозяин заведения.
— Конечно, можно, — сказал Жорж, — но за это придется заплатить.
Хозяин встал и провел руками по груди Храпешко.
— Хм… роста он небольшого, но развит хорошо, он способен на многое. Ну, давайте посмотрим, что он может!
Храпешко разволновался, и грудь у него раздулась еще сильнее.
Жорж внимательно осмотрел комнату, но не увидел ничего интересного, на чем Храпешко мог бы продемонстрировать свое искусство.
Но тут его внимание привлекла романтическая шляпа хозяина, с широкими полями, и он дал знак Храпешко.
Тот понял.
Он встал со своего места и с улыбкой на губах вытащил из чехла садовые ножницы, пощелкал ими несколько раз в воздухе, а потом засунул обратно. Велико было всеобщее удивление, когда люди увидели, что поля шляпы хозяина упали ему на шею, а на голове осталась только верхняя часть, ставшая после того, как ее так подсократили, похожей на турецкую феску.
Собравшиеся во главе с Паскалем стали смеяться и кричать «браво», и это Храпешко понравилось, потому что означало, что он и здесь мог бы стать знаменитостью. Хозяин, со своей стороны, занервничал и не замедлил сказать, что ущерб, похоже, больше, чем удовольствие от всего этого цирка, потому что шляпа, которую он носил с таким достоинством, стоила пять монет, а они должны были дать Храпешко три, так что Жорж в сущности должен хозяевам две монеты.