Уинн пришла поговорить о мертвой девушке, а я думал о сексе. Мысленный образ разбитого тела Лили Грин был отрезвляющим, и я закрыл холодильник, отказавшись от пива.
— Ты уже говорила с матерью Лили?
— Да. — Волна грусти нарушила ее нейтральное спокойствие. — Подтверждение личности Лили по отпечаткам пальцев не заняло много времени. Я разговаривала с ее матерью в среду вечером.
— Ты когда-нибудь делала это раньше? Уведомляла родителей о смерти их ребенка?
Она лишь кивнула мне.
— Это худшая часть этой работы.
— Мне жаль.
— Мой наставник в полиции Бозмена говорил мне, что наш долг и наша ответственность — облегчить бремя, как только мы можем. Мы никогда не знаем, как изменится жизнь тех, кого коснется наша работа. Однажды ему пришлось сообщить женщине, что ее муж был убит во время ограбления магазина. Много лет спустя он встретил ее. Они начали встречаться, а сейчас женаты. Он всегда напоминал мне, что даже мрачные дни проходят. Что мы излечиваемся от наших потерь. Я не знаю, так ли это, когда теряешь ребенка. Но я надеюсь, ради матери Лили, что со временем она найдет утешение. И я надеюсь, что мне удалось смягчить удар, насколько это было возможно.
Я изучал ее, пока она говорила, в ее словах чувствовалась мягкая честность и уязвимость. Если она говорила с матерью Лили вот так, с такой правдой и состраданием, тогда да, она смягчила удар. Насколько это было возможно.
Новость о самоубийстве Лили быстро распространилась по Куинси, как и ожидалось. Сегодня утром я поехал в город, чтобы дать объявление в газету, и Нельсены уже гудели об этой новости. Без сомнения, это будет заголовком следующей недели. Эмили выпытывала больше информации и, когда я замолчал, сделала не слишком деликатное предложение обменять секс на секреты.
Я решил разместить свое объявление о поиске работы в Интернете, а не в газете.
Эмили была ошибкой на одну ночь в прошлом году. Ошибкой, за которую я до сих пор расплачиваюсь.
Я надеялся, что Уинслоу не окажется такой же.
— Была ли записка? — спросил я. — От Лили?
Она проигнорировала мои вопросы и задала свой собственный.
— Можешь рассказать мне больше о дороге к хребту Индиго?
— Это гравийная дорога. Больше рассказывать особо нечего.
— Там есть тропа, идущая вверх по хребту. Я ходила по ней вчера. Как часто ты или сотрудники твоего ранчо пользуются ею?
— Почему это имеет значение?
— Потому что это продолжающееся расследование.
— О самоубийстве.
— О смерти молодой женщины. — Она говорила так, будто Лили могла быть убита.
— Не затягивай с поисками того, чего нет. Ты сделаешь только хуже.
Ее кулаки сжались.
— Я задаю вопросы, потому что я обязана выполнить свою работу перед этой девочкой и ее матерью.
— Твои ответы должны были сопровождаться предсмертной запиской.
Уинн даже не моргнула.
— Значит, записки не было.
Она скрестила руки на груди.
— Я заехала к твоим родителям, прежде чем приехать сюда. Твой отец сказал, что ты взял на себя управление ранчо. Я бы предпочла поговорить с тобой, потому что он сказал, что именно ты знаешь большинство повседневных дел. Но если я должна вернуться туда и задать им эти вопросы…
— Нет.
Твою мать. Это была не та тема, которую я затронул бы в разговоре с отцом.
Первое самоубийство на хребте Индиго произошло много лет назад. Он нашел тело и очень тяжело это воспринял. По сей день он избегает этой дороги любой ценой. Я бы не хотел заставлять его переживать это, даже если бы это означало, что я пережил это сам.
— Давай поговорим в гостиной.
Мой дом был не таким большим, как дом моих родителей площадью шесть тысяч квадратных футов, но половина этого размера меня вполне устраивала. Открытая концепция и сводчатые потолки придали моему дому характер и открытость. Трех спален и кабинета мне было вполне достаточно. Мне не нужно было возиться с шестью детьми, в отличие от мамы и папы, которым пришлось дважды пристраивать дом, чтобы вместить всех нас.
Я прошел к дивану и сел в кресло, когда Уинслоу прошла к противоположному краю журнального столика и опустилась в кожаное кресло.
Она взглянула на фотографию в рамке на торцевом столике.
— Твои братья и сестры?
— Все шестеро. Я самый старший. Потом Нокс. Лайла и Талия, близняшки. И еще Элоиза, которая управляет гостиницей.
— Дедушка познакомил меня с ней после обеда в понедельник.
Тот ужасный, напряженный обед.
— Матео — самый младший. Он работает здесь на ранчо и в гостинице, пока не решит, чем хочет заниматься.