Мои родители недолюбливали Скайлера. Если бы кто-нибудь, кроме дедушки, сказал мне об этом, я бы не поверила.
Но в каком-то смысле мне стало легче. Они пришли к тому же выводу, что и я, хотя и гораздо раньше.
— Ого. — Я покачала головой. — А Гриффин? Есть ли что-нибудь, что ты хочешь сказать мне сейчас?
Дедушка повернулся и грустно улыбнулся мне.
— Им бы понравился Гриффин.
Я прижала руку к сердцу, когда мои глаза затопило. Папа бросил бы все дела, чтобы помочь мне перевезти вещи в дом Гриффина. Мама любила бы сидеть на крыльце и смотреть, как солнце садится за горы.
— Как бы я хотела, чтобы они встретили его, — прошептала я.
— Они встретили его.
— Что? Когда?
— О, это должно быть было быть много лет назад. Они приехали в гости. Ты была занята работой, так что на выходные были только они. Мы все пошли в «У Вилли», чтобы выпить. Харрисон и Гриффин были там.
— Грифф мне не рассказывал.
— Бар был переполнен, а он не то чтобы непопулярен. Но я помню, что твоя мама сказала, что хотела бы, чтобы ты нашла такого мужчину. Сексуального ковбоя. Твой отец безжалостно дразнил ее за это. Сказал, что собирается поехать домой и купить пару сапог, чтобы ходить по дому голым.
— О Боже. — Я уткнулась лицом в свои руки, разрываясь между смехом и слезами. Потому что это было так похоже на них. И тот факт, что они встретили Гриффа, то, что они видели его лицо… Я не знаю, почему это было важно для меня, но это было так.
Слезы победили смех, и когда несколько из них потекли по моему лицу, дедушка положил руку мне на плечо.
— Я скучаю по ним.
— Я тоже, — сказал он.
— Спасибо, что рассказал мне.
— Мы мало говорим о них, милая.
— Это моя вина. — Было тяжело слишком долго.
— Я бы хотел. Если ты не против.
Я кивнула.
— Я бы тоже этого хотела, дедушка.
Он сжал мое плечо, а затем встал.
— Как насчет перекусить? Я голоден.
— Я могу принести.
— Ты остаешься.
Журчание реки было моим саундтреком, пока я прокручивала свой разговор с дедушкой. Слишком долго я держала маму и папу рядом. Я хранила их воспоминания. Но нам нужно было вернуть их в нашу жизнь.
Гриффин мог не знать их так, как Скайлер, но это не значит, что он не мог вовсе. Через мои воспоминания он узнает их. Благодаря моей любви к ним они станут частью нашего будущего.
Дедушка вернулся с тарелкой, переполненной красным виноградом, цельнозерновыми крекерами и морковью. Все то, что я принесла ему в начале недели.
— Ты торопишься домой? — спросил он, когда тарелка опустела.
— Нет. А что?
— Как насчет игры в нарды?
— Это было бы весело. — Я не играла уже целую вечность. С тех пор, как умер отец. Нарды были его любимой игрой, в которую он играл с дедушкой. Потом он научил меня.
Мы с дедушкой играли часами, пока жара послеполуденного солнца не загнала нас в дом к столу в столовой, где мы сыграли последнюю партию.
— Это было весело, — усмехнулся он, убирая доску.
— Конечно, было. Но я лучше пойду домой.
— В чей дом?
— Гриффина, — ответила я, обхватывая его за талию. — Спасибо, дедушка.
— Люблю тебя, милая. — Он обнял меня крепче, а потом отпустил. — Спокойной ночи.
— Я тоже тебя люблю. Пока.
Мы играли дольше, чем я ожидала, и к тому времени, когда я вышла на улицу, время было уже ближе к обеду. Я достала из кармана свой личный телефон — телефон станции был в другом, и хотя носить с собой два телефона было большой занозой в заднице, после сердечного приступа дедушки я никуда не выходила без обоих, полностью заряженных.
Я уже собиралась позвонить Гриффину и спросить, не хочет ли он, чтобы я заехала в центр города и взяла что-нибудь на ужин, но, прежде чем я успела разблокировать экран, из соседнего дома донесся лязг металла о металл.
— Эй, милашка, — позвал Фрэнк из гаража. На нем были испачканные маслом джинсы. Из переднего кармана свисала красная тряпка.
— Привет. — Я убрала телефон и улыбнулась, приглушив вздох, когда он помахал мне рукой.
Его отношение к Гриффину в больнице все еще раздражало меня, но это был Фрэнк. Это был лучший друг моего дедушки и человек, который был тут, когда меня не было, чтобы отвезти дедушку в больницу.
— Как ты? — спросила я, заходя в гараж. Запах металла и масла был настолько сильным, что я сморщила нос.
— О, отлично. — Он протянул руку к джипу. — Эта машина может стать моей смертью. Особенно если Рейн продолжит терять детали.