Решетняк попал в госпиталь в Омске. Он сразу же написал Проценко и в Северо-Кавказский штаб партизанского движения о Гудкове. Из штаба ему ответили, что сообщенные сведения подтвердились. Но связь с Гудковым установить не удалось, и пока он числится пропавшим без вести. Когда была освобождена Кубань и Гудков не объявился, стало ясно, что он и его товарищи погибли в дебрях Скалистого хребта. По просьбе ветеранов отряда "одержимого казака", центральный штаб партизанского движения сформировал из них и еще двух отрядов кубанских партизан бригаду имени Гудкова. Она была выброшена парашютным десантом в глубокий тыл врага и успешно там действовала.
Поправившемуся после ранения Решетняку в просьбе зачислить и его в эту бригаду было отказано. Он получил приказание вернуться к своей старой работе в уголовном розыске Краснодара. Проценко со своей приемной дочерью жил тогда в Тбилиси. Филипп Васильевич специально ездил к нему, чтобы повидать дочь Гудковых. Алла была совсем маленькой. Потом Проценко возвратился в Краснодар, а Решетняк в это время учился в Ленинграде. После учебы он работал в Сочи. Так и получилось, что Решетняк не видел Аллы и Проценко много лет.
...Все, что касается родителей, Алла уже давно знала от своего приемного отца, по на этот раз она слушала рассказ из первых уст, со всеми подробностями, которые либо не знал, либо специально опускал Проценко, чтобы не волновать ее. Естественно, что она расспрашивала и расспрашивала, а Решетняк, отдавшись воспоминаниям, пусть тяжелым, но дорогим, не торопился уходить. ...В управление подполковник Решетняк вернулся под вечер. Несмотря на то что предыдущая ночь была бессонной, он чувствовал себя прекрасно. Очевидно, воспоминания прошлого взвинтили нервы. Да и привык он к бессонным ночам. Ему было достаточно подремать час-другой, откинувшись на спинку кресла, чтобы снова чувствовать себя бодрым и трудоспособным. Сидящий в приемной Потапов доложил, что Валентина только что проснулась и Аня ушла с ней обедать. Потапов протянул начальнику папку с надписью "Дело об убийстве гр. Нижника И. Я.". За то время, что Решетняк пробыл в доме Проценко, папка сильно распухла. Прибавились подшитые Аней заключения экспертов научно-технического отдела и новые ответы на различные запросы. Пройдя к себе в кабинет, Филипп Васильевич включил настольную лампу и углубился в чтение дела. Затем на чистом листе бумаги он написал; "План допроса Валентины Кваши". К приходу Ани и Валентины весь лист был исписан. - Садитесь, - кивнул он Валентине. Аня прошла к маленькому столику и открыла стено-графическую тетрадь.
УРАВНЕНИЕ СО МНОГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ
Допрос был окончен. Решетняк видел, что Валентина рассказала все откровенно и без утайки. Ее правдивость подтверждали подшитые в папку документы. Объяснения Валентины полностью снимали с нее подозрение, что она причастна к убийству. Никаких оснований задерживать ее не было. Сейчас уже и Валентина чувствовала, что никто ее арестовывать не собирается. Осмелев от этой мысли, она спросила: - А мне нельзя самой похоронить Ваню? Внимательно посмотрев ей в лицо, Филипп Васильевич полистал дело, раскрыл его на нужной странице и протянул Валентине. - Не следует вам его хоронить. Не нужно о нем плакать. Не стоит он этого. Каин Каином до смерти и оставался. Читайте. Валентина стала читать, "Любка! Валька пока не проговаривается, но она не может не знать. Рано ли поздно - скажет. Тогда мы ее пришьем и в Карасун. Народу меньше - нам лучше. Доля больше. А ты не ревнуй, дурища. Эта черномордая мне осточертела, Я бы хоть сейчас ей перо под ребра, да нельзя. Провалим дело. Сорвись из Краснодара и жди меня в..." Дальше записка обрывалась. Не было подписи, но Валентине она была не нужна. Из тысячи почерков она сразу узнала бы этот. Если ее не оказывалось дома, то Иван Нижник подсовывал под дверь записочки. Они писались этим же характерным угловатым почерком с резким наклоном вправо. Валентине стало страшно. Она вспомнила жестокий холодный блеск черных глаз Нижника и почувствовала, что в записке не просто угрозы. Он действительно мог спокойно пырнуть ее финкой в бок и выбросить в Карасун. - Но что же он хотел у меня выведать? Чего я не могу не знать? Решетняк пожал плечами. - Очевидно, что-то важное. Возможно, что из-за этого-то и убили Ваньку Каина. Он помолчал немного и спросил: - Так как же, Валя, дальше жить будем? Селедками спекулировать? Случайные знакомства заводить? Или правильную дорогу в жизни искать? Подумай об этом. Он встал, прошелся, по привычке, из угла в угол и приказал Колесниковой: - Возьмите машину и отвезите Валентину домой. А то ей соседи на улице покоя не дадут расспросами. Договоритесь, когда она придет подписать стенограмму допроса. Сами можете быть свободны, а машина пусть вернется за мной. Я тоже поеду отдыхать. Оставшись один, Решетняк задумался. Допрос Валентины дал значительно меньше, чем он ожидал. Только одно обстоятельство привлекло его внимание: Валентина рассказала, что она никогда не видела Нижника таким взбешенным, как тогда, когда он узнал, что она отнесла в букинистический магазин "Трех мушкетеров". В том, что Нижник, начав читать "Три мушкетера", мог увлечься книгой, не было ничего особенного. Вот уже столетие, как она пользуется неизменным успехом у читателей всех стран и народов. Но яростная вспышка гнева из-за книги у человека, который меньше всего в жизни интересовался именно книгами, была непонятна. Подполковник решил передать ее на исследование в научно-технический отдел. Подвинув к себе аппарат внутреннего телефона, он набрал номер старшего следователя Сомова. - Степан Степанович, вы не сможете завтра прийти в управление пораньше, попросил он, - часиков так в шесть? Мне бы хотелось обсудить с вами различные версии преступления и проанализировать обстановку. Ну, а потом вместе выслушаем доклады оперативников. Майор Сомов с готовностью согласился. Решетняк повесил трубку и стал собираться домой. Утром, ровно в шесть, Решетняк был в управлении. На лестнице его догнал майор Сомов. Под мышкой он держал пухлую папку бумаг. - Что это? - спросил Решетняк, взяв двумя пальцами длинную тесемку, которой завязывалась оранжевая папка. - Это различные подсобные материалы по делу, - пояснил Сомов, - посмотрим их. Они прошли в кабинет Решетняка. Несмотря на раннее утро, было уже жарко. Филипп Васильевич распахнул окна, а Сомов, извинившись перед начальником, снял китель и повесил его на спинку стула. - Я думаю, Степан Степаныч, - обратился к Сомову Решетняк, - сделаем так. Я вам буду докладывать обстоятельства дела, а вы ставьте вопросы, выдвигайте версии. А тогда уже будем сообща искать ответа и решать, что можно предпринять. Они уже не первый раз пользовались этим методом. И он вполне себя оправдывал. Старший следователь превращался в придирчивого ревизора, а начальник отдела Решетняк - в неумелого оперативного работника, совершающего промахи и упущения. Опытный следователь Сомов и впрямь очень часто замечал то, что не было достигнуто оперативными средствами. Он помогал Решетняку контролировать действия по раскрытию того или иного преступления. Сомов подвинул к себе поближе электрический вентилятор, нацепил на нос какие-то неуклюжие старомодные очки и положил перед собой лист бумаги и карандаш. Он был во всеоружии. - Прежде всего - о Нижнике, - заговорил Решетняк. ...В первых числах апреля Ваньку Каина освободили из исправительного лагеря на Дальнем Востоке, и, нигде не задерживаясь, он проследовал прямо в Краснодар. В апреле же в Краснодаре он уже получил паспорт. "Принеслось золотце! - ворчал начальник второго городского отделения милиции Зуев, подписывая Нижнику паспорт. - Вот уж поистине - "К нашему берегу что ни прибьется - либо навоз, либо щепки"!" Отделение находилось рядом с крупнейшим городским базаром. На этом базаре, на прилегающих к нему улицах, чаще, чем где бы то ни было в городе, случались всякие неприятные происшествия. То у кого-нибудь карман очистят, то снимут белье с веревки, то, наконец, просто поднимут драку. Накануне начальник отделения подписал целую пачку паспортов людям, прибывшим по амнистии. Он знал, что многие из них навсегда утратили вкус к легкой наживе и займутся честным трудом, но найдутся и такие, что пойдут по прежнему пути. А тут на вот тебе - Ванька Каин. Он-то сам долго не попадется, а всю эту мелочь организует, подучит, направит. Начальник отделения поручил своему заместителю по уголовному розыску установить за Нижником наблюдение. Но Нижник вел себя образцово. Он продал кое-какие вещи и на это жил. Помогала ему его старая зазноба Любовь Воронова, известная под кличкой Любка-Богомолка. В прошлом она занималась скупкой и перепродажей краденого, но потом остепенилась и стала работать на трикотажной фабрике. Очевидно, взялся за ум и Ванька Каин. Он, правда, на работу не устраивался, но стало известно, что Ванька собирается уехать туда, где его никто не знает, где никто не станет попрекать его прошлым. Среди раскаявшихся воров такое случалось не раз, и работники отделения милиции твердо уверовали в перерождение Нижника. А он тем временем жил какой-то скрытой жизнью. Продавал на базаре старые, дырявые брюки. Любивший раньше пускать пыль в глаза, сейчас курил самые дешевые папиросы, не пил, ходил в потрепанных сапогах и вылинявшей рубахе. Отступив от неписаных "блатных" правил, копил и копил деньги... Рассказ Решетняка прервал телефонный звонок. Звонил дежурный. Только что в управление милиции явилась Любка-Богомолка. Она заявляла, что возвратилась из Ростова, услышав о смерти Нижника. Значит, весть об убийстве Ваньки Каина уже разнеслась. - Пришлите ко мне в кабинет, - распорядился Решетняк. Милиционер ввел в кабинет зареванную молодую женщину с грязной, нечесанной головой и некрасивыми желтоватыми глазами. "Посмотрела бы Валентина Кваша, на кого променял ее Ванька Каин!" невольно подумал Решетняк. - Сама явилась? - насмешливо спросил Сомов. - Поумнела? - А што жи, - хлюпнула Любка, - ще на меня подозрение падет. Посмотрев на Решетняка, продолжавшего молча, в упор разглядывать Любку, Сомов стал спрашивать: - Так, говоришь, из Ростова? - Слезла в Ростове, как узнала про Цыгана. - А куда путь держала? - В Москву. Иван послал. - Зачем? Любка замялась и еще быстрее задергала носом. Сейчас она очень напоминала принюхивающуюся к чему-то толстую крысу. - Смелей, смелей, - сказал Сомов. - Зачем? - Цыган послал, чтобы его дожидалась. - А Ванька Каин на "дело" собирался? Видя, что она снова тянет с ответом, Сомов чуть поднял голос: - Быстро отвечать. Какое дело? - Не знаю, - заревела Любка, размазывая по лицу короткопалыми руками слезы. - Вот ей-богу, не знаю! Большое какое-то дело. А какое, не знаю. - Кто убил Нижника? - громко спросил Решетняк. Любка заревела еще громче. - Увести в камеру, - бросил Решетняк конвоиру. - За что в камеру? - заверещала Любка, мгновенно перейдя от слез к крику. - Нет такого права! Прокурорскую санкцию давай. За что... - Тихо! - хлопнул ладонью по столу Решетняк. - Ишь, какой юрист выискался! Санкцию! Через два часа в камере предъявят тебе санкцию. - Не даст прокурор санкции, - продолжала верещать Любка, - отвечать будете. За что сажаете? - За что? За соучастие в подготовке к убийству. Это видишь? Он показал ей обрывок записки Нижника, в которой Ванька Каин писал, что замышляет убить Валентину, когда узнает от нее то, что ему нужно. - Это Цыган, - еще пуще заорала Любка, - а я при чем? Я за Цыгана не ответчица! Я сама пришла! - Вот и хорошо, что сама пришла. Расскажешь нам и о "деле", что замыслил твой любезный. Протянув конвоиру уже заготовленный бланк постановления о задержании, Решетняк повторил: - В камеру. Когда дверь за уведенной Любкой закрылась, Решетняк спросил: - Как вы думаете, Степан Степанович, знала она, что за "дело" затевал Нижник? - Нет, - ответил Сомов, - Каин знал, что она глупа и болтлива. Вряд ли он доверил бы ей. Потом, он всегда действовал в одиночку. Он и о планах насчет Кваши сказал ей потому, что боялся, как бы она в припадке ревности не начала болтать лишнее. Нет, не знала. - И я думаю, что не знала, - согласился Решетняк. - Хорошо, едем дальше. Он снова придвинул к себе папку с делом. - Через несколько дней после приезда Нижник знакомится с Валентиной Квашей. - Это не случайно, - задумчиво произносит майор Сомов, что-то записывая на бумаге. - Совершенно ясно, что не случайно. Это подтверждает его записка. Он что-то хотел выведать у Валентины. - И это "что-то" он узнал в исправительном лагере от бывшего мужа Валентины Кваши, Федора, осужденного за растрату. - Но дело в том, что Федор Кваша отбывал наказание в Средней Азии. Каин же там никогда не был. Потом, вот смотрите, пришел ответ на наш запрос. Федор Кваша еще пять лет назад умер. Что вы на это скажете? Сомов побарабанил пальцами по столу. - Нижник узнал о том, что его так заинтересовало, из третьих рук. Очевидно, Федор Кваша спрятал что-то ценное. Вот тот, кто рассказал Каину об этом спрятанном, и убил его. В последний момент Нижник просто не захотел делиться с сообщником. Он и раньше так не раз делал. Каин во всем Каин. Они еще долго обсуждали различные детали и пришли к заключению, что это единственно правдоподобная версия. Ванька Каин собрался что-то искать. Но что? Ни одна деталь, ни один из найденных документов или вещей не проливали света на этот вопрос. Если бы Нижник знал, что разыскиваемые им деньги и вещи находятся в доме Валентины, он не готовился бы так тщательно к осуществлению своего плана. Зачем бы ему тогда копить деньги? А он их определенно копил. Боясь попасться, он не шел на обычный для себя путь добычи денег, так как не смог бы тогда выполнить задуманное. Не хотел рисковать. Каин пошел по другому пути. Познакомившись с Ва-лентиной и уверив ее в своей любви и желании зажить новой, честной жизнью, он заставил ее доставать деньги. Объяснял он это тем, что копит деньги для переезда в другой город, где их никто не знает и где они смогут зажить спокойно. Валентина продавала свои вещи, книги. Нижнику этого было мало. Он достал где-то бочонок сельдей и послал Валентину в станицу перепродать их. Воровские инструменты, найденные при нем, и особенно записка к Любке-Богомолке наглядно показывали, что Каин отнюдь не помышлял о честной трудовой жизни. Можно предположить, что он собирался искать "клад" Федора Кваши. Нижник нервничал, все время сетовал, что денег мало. Об этом рассказала на допросе Валентина. На чердаке же нашли довольно крупную сумму. Судя по ней, задуманное предприятие должно было быть трудным. Версия о поиске клада была довольно шаткой. Но если принять эту версию, то вставал еще один вопрос: где именно собирался Нижник искать клад? Карты указывали на три места: Тамань, долина реки Псекупс, горы Главного Кавказского хребта или прилегающие к нему Черные горы и Скалистый хребет. Для Тамани, где много плавней, Нижник приготовил высокие резиновые сапоги и брезентовую робу. Для гор - альпинистские ботинки. Было лишь непонятно, зачем ему понадобилось столько шпагата. Кроме мотка, найденного у Валенти