Прежде всего - о Нижнике, - заговорил Решетняк. ...В первых числах апреля Ваньку Каина освободили из исправительного лагеря на Дальнем Востоке, и, нигде не задерживаясь, он проследовал прямо в Краснодар. В апреле же в Краснодаре он уже получил паспорт. "Принеслось золотце! - ворчал начальник второго городского отделения милиции Зуев, подписывая Нижнику паспорт. - Вот уж поистине - "К нашему берегу что ни прибьется - либо навоз, либо щепки"!" Отделение находилось рядом с крупнейшим городским базаром. На этом базаре, на прилегающих к нему улицах, чаще, чем где бы то ни было в городе, случались всякие неприятные происшествия. То у кого-нибудь карман очистят, то снимут белье с веревки, то, наконец, просто поднимут драку. Накануне начальник отделения подписал целую пачку паспортов людям, прибывшим по амнистии. Он знал, что многие из них навсегда утратили вкус к легкой наживе и займутся честным трудом, но найдутся и такие, что пойдут по прежнему пути. А тут на вот тебе - Ванька Каин. Он-то сам долго не попадется, а всю эту мелочь организует, подучит, направит. Начальник отделения поручил своему заместителю по уголовному розыску установить за Нижником наблюдение. Но Нижник вел себя образцово. Он продал кое-какие вещи и на это жил. Помогала ему его старая зазноба Любовь Воронова, известная под кличкой Любка-Богомолка. В прошлом она занималась скупкой и перепродажей краденого, но потом остепенилась и стала работать на трикотажной фабрике. Очевидно, взялся за ум и Ванька Каин. Он, правда, на работу не устраивался, но стало известно, что Ванька собирается уехать туда, где его никто не знает, где никто не станет попрекать его прошлым. Среди раскаявшихся воров такое случалось не раз, и работники отделения милиции твердо уверовали в перерождение Нижника. А он тем временем жил какой-то скрытой жизнью. Продавал на базаре старые, дырявые брюки. Любивший раньше пускать пыль в глаза, сейчас курил самые дешевые папиросы, не пил, ходил в потрепанных сапогах и вылинявшей рубахе. Отступив от неписаных "блатных" правил, копил и копил деньги... Рассказ Решетняка прервал телефонный звонок. Звонил дежурный. Только что в управление милиции явилась Любка-Богомолка. Она заявляла, что возвратилась из Ростова, услышав о смерти Нижника. Значит, весть об убийстве Ваньки Каина уже разнеслась. - Пришлите ко мне в кабинет, - распорядился Решетняк. Милиционер ввел в кабинет зареванную молодую женщину с грязной, нечесанной головой и некрасивыми желтоватыми глазами. "Посмотрела бы Валентина Кваша, на кого променял ее Ванька Каин!" невольно подумал Решетняк. - Сама явилась? - насмешливо спросил Сомов. - Поумнела? - А што жи, - хлюпнула Любка, - ще на меня подозрение падет. Посмотрев на Решетняка, продолжавшего молча, в упор разглядывать Любку, Сомов стал спрашивать: - Так, говоришь, из Ростова? - Слезла в Ростове, как узнала про Цыгана. - А куда путь держала? - В Москву. Иван послал. - Зачем? Любка замялась и еще быстрее задергала носом. Сейчас она очень напоминала принюхивающуюся к чему-то толстую крысу. - Смелей, смелей, - сказал Сомов. - Зачем? - Цыган послал, чтобы его дожидалась. - А Ванька Каин на "дело" собирался? Видя, что она снова тянет с ответом, Сомов чуть поднял голос: - Быстро отвечать. Какое дело? - Не знаю, - заревела Любка, размазывая по лицу короткопалыми руками слезы. - Вот ей-богу, не знаю! Большое какое-то дело. А какое, не знаю. - Кто убил Нижника? - громко спросил Решетняк. Любка заревела еще громче. - Увести в камеру, - бросил Решетняк конвоиру. - За что в камеру? - заверещала Любка, мгновенно перейдя от слез к крику. - Нет такого права! Прокурорскую санкцию давай. За что... - Тихо! - хлопнул ладонью по столу Решетняк. - Ишь, какой юрист выискался! Санкцию! Через два часа в камере предъявят тебе санкцию. - Не даст прокурор санкции, - продолжала верещать Любка, - отвечать будете. За что сажаете? - За что? За соучастие в подготовке к убийству. Это видишь? Он показал ей обрывок записки Нижника, в которой Ванька Каин писал, что замышляет убить Валентину, когда узнает от нее то, что ему нужно. - Это Цыган, - еще пуще заорала Любка, - а я при чем? Я за Цыгана не ответчица! Я сама пришла! - Вот и хорошо, что сама пришла. Расскажешь нам и о "деле", что замыслил твой любезный. Протянув конвоиру уже заготовленный бланк постановления о задержании, Решетняк повторил: - В камеру. Когда дверь за уведенной Любкой закрылась, Решетняк спросил: - Как вы думаете, Степан Степанович, знала она, что за "дело" затевал Нижник? - Нет, - ответил Сомов, - Каин знал, что она глупа и болтлива. Вряд ли он доверил бы ей. Потом, он всегда действовал в одиночку. Он и о планах насчет Кваши сказал ей потому, что боялся, как бы она в припадке ревности не начала болтать лишнее. Нет, не знала. - И я думаю, что не знала, - согласился Решетняк. - Хорошо, едем дальше. Он снова придвинул к себе папку с делом. - Через несколько дней после приезда Нижник знакомится с Валентиной Квашей. - Это не случайно, - задумчиво произносит майор Сомов, что-то записывая на бумаге. - Совершенно ясно, что не случайно. Это подтверждает его записка. Он что-то хотел выведать у Валентины. - И это "что-то" он узнал в исправительном лагере от бывшего мужа Валентины Кваши, Федора, осужденного за растрату. - Но дело в том, что Федор Кваша отбывал наказание в Средней Азии. Каин же там никогда не был. Потом, вот смотрите, пришел ответ на наш запрос. Федор Кваша еще пять лет назад умер. Что вы на это скажете? Сомов побарабанил пальцами по столу. - Нижник узнал о том, что его так заинтересовало, из третьих рук. Очевидно, Федор Кваша спрятал что-то ценное. Вот тот, кто рассказал Каину об этом спрятанном, и убил его. В последний момент Нижник просто не захотел делиться с сообщником. Он и раньше так не раз делал. Каин во всем Каин. Они еще долго обсуждали различные детали и пришли к заключению, что это единственно правдоподобная версия. Ванька Каин собрался что-то искать. Но что? Ни одна деталь, ни один из найденных документов или вещей не проливали света на этот вопрос. Если бы Нижник знал, что разыскиваемые им деньги и вещи находятся в доме Валентины, он не готовился бы так тщательно к осуществлению своего плана. Зачем бы ему тогда копить деньги? А он их определенно копил. Боясь попасться, он не шел на обычный для себя путь добычи денег, так как не смог бы тогда выполнить задуманное. Не хотел рисковать. Каин пошел по другому пути. Познакомившись с Ва-лентиной и уверив ее в своей любви и желании зажить новой, честной жизнью, он заставил ее доставать деньги. Объяснял он это тем, что копит деньги для переезда в другой город, где их никто не знает и где они смогут зажить спокойно. Валентина продавала свои вещи, книги. Нижнику этого было мало. Он достал где-то бочонок сельдей и послал Валентину в станицу перепродать их. Воровские инструменты, найденные при нем, и особенно записка к Любке-Богомолке наглядно показывали, что Каин отнюдь не помышлял о честной трудовой жизни. Можно предположить, что он собирался искать "клад" Федора Кваши. Нижник нервничал, все время сетовал, что денег мало. Об этом рассказала на допросе Валентина. На чердаке же нашли довольно крупную сумму. Судя по ней, задуманное предприятие должно было быть трудным. Версия о поиске клада была довольно шаткой. Но если принять эту версию, то вставал еще один вопрос: где именно собирался Нижник искать клад? Карты указывали на три места: Тамань, долина реки Псекупс, горы Главного Кавказского хребта или прилегающие к нему Черные горы и Скалистый хребет. Для Тамани, где много плавней, Нижник приготовил высокие резиновые сапоги и брезентовую робу. Для гор - альпинистские ботинки. Было лишь непонятно, зачем ему понадобилось столько шпагата. Кроме мотка, найденного у Валентины, огромный моток тонких, крепких веревок был обнаружен у Любки-Богомолки. - Что же теперь мы будем искать? - с нескрываемым сомнением спросил Сомов. - Клад? Где? Решетняк громко захохотал: - Извольте колесить в поисках места, чуть ли не по всему Северному Кавказу, где какой-то прохвост закопал сундук с награбленными ценностями! - Да, дело довольно безнадежное, - подтвердил Сомов, - к тому же и ценности могут оказаться давно вышедшими из хождения деньгами вроде тех, что мы нашли в доме Кваши. - Вернее искать убийцу Нижника, - сказал Решетняк. - Найдем - узнаем, куда и зачем собирался путешествовать Каин. Сомов согласно кивал головой, развязывая тесемки папки. - Я просмотрел всю регистрацию уголовных преступлений за последние три года и не нашел ничего подходящего. Во-первых, не зарегистрирована пропажа пистолета калибра в девять миллиметров. - Пистолет-то он мог сохранить с войны. Парабеллумов у немцев было сколько угодно. Кроме того, Оружие могли привезти с другого конца Союза. - Возможно, - согласился Сомов. - Дальше. "Почерк" преступления не похож ни на одно знакомое нам. Последний из любителей стрелять в затылок был Ленька Грай. Он обязательно стрелял несколько раз. Хотел быть уверенным, что добил жертву и свидетелей не будет. - Ленька Грай расстрелян по приговору Верховного суда в 1940 году, - На мой взгляд, - продолжал Сомов, - убийца Нижника - приезжий. В приемной послышался дробный стук высоких каблучков. Сомов поспешно натянул на себя китель. В кабинет вошла Анечка Колесникова. - Приглашайте, кто там есть на доклад, - распорядился Решетняк, ответив на приветствие. Оперативники Гайда и Жуков установили, в каких магазинах Нижник покупал спортивный костюм, альпинистские ботинки и рыбачье снаряжение. Семененко выяснил: месяц назад в тресте "Нефтеразведка" воры взломали шкаф и украли пишущую машинку. Тогда же пропали топографические карты. Предполагали, что вор завернул в них машинку. Теперь ока-залось, что кража была совершена ради самих карт. Позже других появился Потапов. Он доложил, что в скверике около узловой станции Тихорецкая обнаружен мотоцикл инженера Гришина, на котором скрылся убийца Нижника. На листочке бумаги Решетняк подсчитал, за сколько времени можно доехать на мотоцикле от Краснодара до Тихорецка. Получалось, что убийца прибыл на станцию часов пятнадцать - восемнадцать назад. За это время через Тихорецкую проследовало около двух десятков поездов на Москву, Тбилиси, Минераль-ные Воды, Сочи, Сталинград, Баку, Краснодар, Ростов. В любой из них преступник мог сесть и ехать до конечной станции или сойти на ближайшей остановке. Он МОР вернуться 8 Краснодар, а мог в одном из лежащих на пути городов пересесть на самолет и находиться уже на другом конце страны. Наконец он мог притаиться в Тихорецке. Следствие зашло в тупик. - М-да, - потер ладонью бритый затылок Решетняк, - получается уравнение со многими неизвестными. Он решил поручить вести дело двум опытным работникам: майору Сомову и Ане Колесниковой. - Допросите Любку-Богомолку, Возможно, она сообщит что-нибудь интересное, - отдал он распоряжение Сомову. - А вы, товарищ Колесникова, занимайтесь поисками убийцы Каина. Засаду у дома Кваши снимать не торопитесь. Сделав еще несколько распоряжений и отпустив сотрудников, Решетняк стал собираться. Он решил поехать на день рождения Аллы. По его звонку дежурный питомника служебного собаководства привел молодую овчарку, по прозвищу Сокол. Решение подарить Алке Сокола Филипп Васильевич принял вчера, после того как побывал у нее. Сокол был сыном знаменитого Кречета, слава о котором гремела далеко за пределами Северного Кавказа. Однако сын не пошел в отца. Он не унаследовал от него замечательного чутья, которое выдвинуло Кречета в ряды лучших сыскных собак страны. Сокол мог взять лишь простейший, свежий, никем не затоптанный след, а для сыскной собаки этого мало. Правда, он очень хорошо нес караульную службу, но в таких собаках большой надобности не было, и Решетняк забрал Сокола из питомника себе. Это было сопряжено с большими неудобствами. Решетняк жил один, нередко ему приходилось надолго уезжать по срочному вызову. Нужно было звонить в питомник и просить, чтобы кто-нибудь из вожатых взял собаку на временное попечение. Такая постоянная смена хозяев могла лишь вконец испортить Сокола. Решетняк же знал множество случаев, когда дети воспитывали прекрасных служебных собак. Итак, взяв Сокола, он поехал к своему старому другу и его приемной дочери.