Но главное было не в книгах. На моём бывшем письменном столе, уткнувшись лицом в бумаги, лежал Марик Файнберг. Вокруг его головы страшным бурым овалом растеклась полузасохшая кровь. Так неподвижно лежать мог только мертвец.
2
Не раз в детективах я встречал описание убитого человека. Что и говорить, любят писатели подробно и со смаком живописать трупов. Какой-то нездоровый интерес к мертвечине. Мне казалось, что я, никогда в жизни не лишивший жизни даже муху, с ума сойду при виде этакого леденящего душу зрелища.
Но всё оказалось буднишней и банальней. С ума я не сошёл и даже не особенно растерялся, будто встречал трупы на каждом шагу. Конечно, мне доводилось видеть и сбитых машиной, и выпавших из окна высотного дома, но те трупы выглядели намного страшней, притом вокруг были люди, их крики и плач нагнетали ужас, от которого любого бы зазнобило.
Сегодня я чувствовал себя вполне спокойно, лишь стали немного подрагивать руки да началась какая-то странная икота. Я беспомощно огляделся по сторонам, не останавливая взгляда ни на сорванном со стены бело-голубом флаге, ни на вывернутых из письменного стола ящиках, ни на разбросанных по комнате папках с документами, ни на расколотом горшке с любимым кактусом Лены. В самом кошмарном сне я представлял подобную картину, и вот, наконец, удостоился лицезреть её наяву.
Подойдя к мёртвому Марику, я зачем-то потряс его за руку. Из-под локтя выглянул край знакомого конверта. Видно, Файнберг читал моё послание перед самой смертью. Другое письмо, адресованное ему, наверняка лежало в кармане пиджака, но проверять это не хотелось, да я и не смог бы обыскивать покойника.
Кто это сделал? Голова отказывалась соображать, мысли крутились туго, и пришлось даже сесть в кресло напротив стола, но долго усидеть я не мог.
Может, какой-то придурок решил, что у нас тут горы денег? Ведь всерьёз же считает кто-то, что Запад заваливает еврейские общества дармовыми долларами, на которые мы можем строить себе дворцы и кататься на Кадиллаках. Кому докажешь, что мы живём на весьма скудные гроши, присылаемые лишь для поддержки штанов, и то нерегулярно. Если это попытка ограбления, то грабитель, вернее, убийца — полный дурак. В настоящее время денег в обществе нет не только наличными, но даже и на банковском счету. А вот долги — да, есть.
С другой стороны, — и я сразу же обратил на это внимание, — ничего ценного из офиса не исчезло: ни магнитофон, ни аудио- и видеокассеты, ни красивые израильские сувениры-побрякушки. Большая ханукальная менора, похожая издали на серебряную, была на месте, только погнута и смята от сильного удара.
Выходило, что мои письменные обещания самым невероятным образом воплотились в реальность. Кто-то, по странному совпадению, осуществил мои дурацкие угрозы. Вот уж, как говорится, накаркал так накаркал!
Необходимо срочно поднимать шум. Едва ли это простая попытка ограбления и последующего убийства, ведь беда произошло почему-то именно с еврейским обществом, а не с какой-то другой общественной организацией. Кого-кого, а завистников и прямых недоброжелателей у нас больше, чем у кого бы то ни было.
Рука потянулась к телефону, чтобы звонить в милицию, но я решил немного повременить. Позвонить можно и через пять минут, а пока необходимо собраться с мыслями, продумать дальнейшие действия, ведь после моего звонка сразу наедет куча следователей и экспертов, начнётся переполох, и времени уже не останется, а я отныне вынужден буду представлять пострадавшую сторону. Больше некому.
Все наши дрязги с Мариком выглядели теперь мелкими и несущественными. Правых и виноватых больше не было, вернее, оставался один виноватый — я, но это вовсе не должно стать предметом обсуждения для кого-то из посторонних. Важно сейчас действовать так, чтобы следствие, которое начнёт раскручивать убийство, не уклонялось только в уголовное русло, тут наверняка есть что-то помимо уголовщины. (Это во мне заговорил функционер еврейского движения, не имеющий право оставлять без последствий любое проявление антисемитизма… Ох уж, этот неистребимый бюрократизм даже в такие трагические минуты!)
Но где же Лена? Куда она делась? Она должна была быть в это время в офисе. Внутри у меня всё похолодело от гадких предчувствий. Заранее готовый к худшему, я заглянул на кухню и в туалет, но там никого, слава аллаху, не оказалось. Хорошо, если она куда-то вышла до появления убийц Файнберга…