Принес я свинку домой. Искал, искал морковку, так и не нашел. Кочерыжку от капусты ей дал, она кочерыжку съела и под кроватью на коврике уснула.
Я сижу на полу, смотрю на нее и думаю: «А что, если Сережа узнает, у кого свинка живет? Нет, не узнает: я ее на улицу выносить не буду!»
Вышел я на крыльцо, слышу где-то близко тарахтит машина.
Подошел к забору, в дырку заглянул, а это у Сережи во дворе стоит грузовая машина, на нее грузят вещи. Сережа под крыльцом шарит палкой — наверное, ищет морскую свинку. Сережина мама в машину подушки положила и говорит:
— Сережа! Скорей надевай пальто, сейчас поедем!
Сережа заплакал:
— Нет, не поеду, пока не найду свинку! У нее дети скоро будут, она, наверное, под домом спряталась!
Жалко мне Сережу стало, позвал я его к забору.
— Сережа, — говорю, — кого ты ищешь?
Подошел Сережа, а сам все плачет:
— Свинка моя пропала, а тут еще уезжать надо!
Я ему говорю:
— Свинка твоя у меня, она к нам в сад забежала. Я тебе ее сейчас вынесу.
— Ой, — говорит, — как хорошо! А я-то думал: куда она делась?
Принес я ему свинку и подсунул под забор.
Сережу мама зовет, машина уже гудит.
Схватил Сережа свинку и говорит мне:
— Знаешь что? Я тебе обязательно, когда она детей родит, маленькую свинку дам. До свиданья!
Сел Сережа в машину, мама его плащом укрыла, потому что дождь начал капать.
Свинку Сережа тоже плащом укрыл. Когда машина уезжала, Сережа мне рукой махал и кричал что-то, я не разобрал — наверное, про свинку.
Е. ЧАРУШИН
НИКИТА-ОХОТНИК
Есть у Никиты деревянный тигр, деревянная лошадь, крокодил резиновый и слон. Слон из тряпок сшит, а внутри у него вата.
А еще есть у Никиты веревочка.
Вот запрятал Никита своего тигра под кровать, крокодила — за комод, слона — под стол.
Сидите там, — говорит. — Сейчас я на вас охотиться буду!
А веревочка стала змеей.
Тоже под стулом живет, извивается там.
— Начинается охота! кричит Никита.
Зарядил он свое ружье и пополз.
Полз, полз и на тигра наполз.
А тигр как зарычит страшным голосом;
— Рррр-ррр-ры!
А потом замяукал, как кошка:
— Мяу-мяу!
Это, конечно, не тигр рычал и мяукал, а сам Никита,
Бух! Ба-бах! — закричал Никита.
Это будто его ружье выстрелило. Убил охотник тигра к пополз дальше. Полз, полз и на дикого слона наполз. Стоит слон, клыки вперед выставил и трубит хоботом, как в трубу:
— Тру! Трррр-ррр-руууу!
Это, конечно, Никита за него трубил.
— Бух, ба-бах!
Убил Никита слона и дальше пополз. Полз, полз и до крокодила дополз. Крокодил зубами лязгает и мычит, как бык. Это Никита от папы узнал, что крокодилы мычат по-коровьи.
— Буъ, ба-бах! — убит крокодил.
— Бух, ба-бах! — и змея готова.
Всех перестрелял Никита и кричит:
— Вот я какой охотник! Никого не боюсь!
* * *
Летом приехали мы на дачу и пошли гулять.
Ты что же, Никитушка, ружье с собой не берешь? — спрашиваю. — Ведь ты же охотник.
— Ох, верно, я и забыл! — говорит Никита.
Побежал он домой, нашел свое ружье под кроватью, надел его через плечо и шагает со мной рядом.
Идем мы лугом среди белых ромашек с желтенькими пуговками-серединками,
С цветов бабочки разноцветные слетают. Кузнечики от нас в стороны скачут.
И вдруг видим мы сорочонка.
Он совсем такой же, как и большая сорока, черный с белым, только хвост покороче да сам поменьше.
Скачет от нас сорочонок по траве, крыльями машет, а летать еще не умеет.
Доскакал до рябинного кустика и затаился в нем.
Гляжу: стал Никита-охотник на четвереньки тоже притаился. И вот пополз Никита по траве к сорочонку. Долго полз с ружьем в руке. Совсем близко подобрался.
Вот прицелился. И вдруг как заорет во все горло:
— Бух! Ба-бах!
А сорочонок выскочил из куста да как закричит:
— Криии! Крээээ! Крини!
Никита сразу ружье наземь бросил — и ко мне. Бежит, спотыкается, падает.
Гляжу: и сорочонок тоже удирает только в другую сторону.
Так друг от друга улепетывают: сорока в лес, а Никита — от сороки из лесу.
— Ты что же, охотничек? Чего испугался?
— Да как же! — говорит Никита. — Зачем она, глупая, сама кричит!