И всего на Москве, кроме городовых и патриарших приказов и таможень, 42 приказа; а дьяков в тех приказех и по городам с воеводами со 100 человек, подьячих с 1000 человек. А устроены приказы на царском дворе: Тайных Дел, Приказ Большого Дворца, Мастерские Полаты, Оптекарской; Серебряного и Золотого Дела, Оружейной, Монастырской; и досталные все приказы устроены от царского двора поодаль, на площади за церквами…
152. «КРАТКОЕ И ПРАВДИВОЕ ОПИСАНИЕ ОПАСНОГО МЯТЕЖА, ПРОИСШЕДШЕГО СРЕДИ ПРОСТОГО НАРОДА В МОСКВЕ 2 июня 1648 г.»
Восстание 1648 года в Москве произвело большое впечатление не только в самом Русском государстве, но и за рубежом. Вскоре после восстания появилась в Голландии небольшая книжка, рассказывающая о московских событиях 1648 года. Здесь приводится это сочинение в русском переводе, по изданию «Новый источник для истории Московского восстания 1648 г.» («Чтения в Обществе истории и древностей российских», кн. I, 1893).
Был в городе Москве высокий вельможа, по имени Леонтий Степанович Плещеев, который во вверенной ему должности проявил жестокость и несправедливость в делах, касавшихся простого народа, почему весь мир, вместе с чернью, неоднократно умолял его царское величество и с глубочайшим смирением просил, чтобы этот Плещеев (который часто без всякой вины подвергал пытке и жестокой казни людей, к коим не благоволил, под тем предлогом, будто они совершили то или другое преступление) был отставлен за свою жестокость и несправедливость и чтобы его место было передано какому-нибудь другому, скромному и дельному человеку. Когда, наконец, после многократных челобитий со стороны простого народа его царское величество повелел заключить в тюрьму вышеупомянутого Плещеева и подвергнуть его пытке, тогда стараниями Бориса Ивановича Морозова (который, как очень знатный человек и воспитатель или домоправитель его царского величества, был в большом почете и милости и который и прежде особенно благоволил к Плещееву, был с ним в тайном соглашении и в описываемом деле помогал ему) делу дан был такой оборот, что слуги Плещеева, как это, впрочем, там [в Москве] водилось, были подвергнуты пытке и наказанию вместо своего господина. А он, Плещеев, благодаря ходатайству Морозова и тому, что представил все дело так, как будто он был обвинен вследствие ненависти и несправедливого гнева к нему [Плещееву] черни, желавшей его гибели, был выпущен на свободу, и все дело улажено. Но простой народ был этим недоволен и продолжал настойчиво бить челом его царскому величеству, прося его вспомнить, как много раз до сих пор этот Плещеев проявлял свою жестокость, чтобы весь мир не был разоряем ради одного человека. Но и на этот раз народ ничего не достиг.
Между тем, его царское величество отправился 17 мая из Москвы к Троице, где находится прекрасный монастырь, названный в честь святыя троицы и отстоящий в 12 милях от Москвы, на ежегодное богомолье, чтобы присутствовать там при богослужении, и 1 июня возвратился оттуда в город Москву, причем его по обыкновению с обеих сторон сопровождали стрельцы и проводили до города. Простой народ по местному обычаю вышел навстречу из города на некоторое расстояние с хлебом и солью, с пожеланием всякого благополучия, просил принять это и бил челом о Плещееве; однако его не только не выслушали, но даже стрельцы отогнали его плетьми. По приказанию Морозова, который начальствовал над стрельцами, как бы замещая царя (государевым именем), 16 человек из числа челобитчиков были посажены в тюрьму. Тогда остальные хотели бить челом относительно Плещеева супруге его царского величества, которая следовала за ним приблизительно через полчаса, причем за ней пешком шел Морозов, но челобитье не было принято, и просившие были разогнаны стрельцами, как и раньше. Крайне возмущенный этим народ схватился за камни и палки и стал бросать их в стрельцов, так что даже отчасти пострадали и получили раны лица, сопровождавшие супругу его царского величества, и в числе их Порсерский [?]. При этом неожиданном смятении супруга его царского величества спросила Морозова, отчего происходит такое смятение и возмущение, почему народ отваживается на подобные поступки, и что в данном случае нужно сделать, чтобы возмутившиеся успокоились. Морозов отвечал, что это — вопиющее преступление и дерзость, что молодцов целыми толпами следует повесить, что, без сомнения, было бы и в самом деле над ними вскоре исполнено, если бы вся толпа на следующий день не помешала этому своим челобитьем и не выпустила их снова на свободу.
Следующий день был пятница 2 июня, когда русские торжественно праздновали день тела господня; его царское величество сошел по лестнице из дворца, и тогда толпа еще раз принялась просить указа о том, о чем они били челом накануне. Его царское величество спросил их, отчего бы им не изложить письменно своих жалоб и желаний. На это толпа отвечала, что это было сделано накануне, и что они теперь просят и о выдаче захваченных; так как его царское величество тотчас выразил добрую решимость, возвращаясь из церкви, встретить их хорошим ответом, то толпа была этим очень довольна. Между тем, его царское величество с неудовольствием спросил Морозова, как он осмелился без его желания и ведома заключить некоторых под стражу; Морозов был этим смущен и ничего не отвечал. Далее, когда его царское величество вышел из Кремля, навстречу ему подошла часть возмутившейся толпы и еще раз стала говорить о Плещееве, чем его царское величество был частью, поражен, частью разгневан; и так он пришел в церковь.
По совершении богослужения просившие пошли снова вслед за царем из церкви, и когда его царское величество вошел в Кремль, весь народ ворвался вместе с ним, так что Морозов, возымевший некоторое подозрение, приказал стрельцам запереть Кремлевские ворота и никого не впускать, но они [стрельцы] не могли этого исполнить вследствие большого скопления народа; несколько тысяч человек проникли на Кремлевскую площадь и неотступно и с громкими криками требовали окончательного решения их желаний и высказанных жалоб. Так как его царское величество только что сел за стол, то он выслал к ним одного из бояр, по имени Темкина, которого они задержали у себя под тем предлогом, что желают говорить с самим царем; потом вышел еще один, они сорвали с него платье и надавали ему таких пинков и толчков, что он после этого несколько дней лежал в постели. Наконец, его царское величество вышел сам, успокаивал их и спросил, что значит такое неотступное их домогательство. Тогда толпа сначала выразила желание, чтобы схваченные были выданы, и они тотчас были освобождены; но толпа все-таки не удовлетворилась этим и потребовала выдачи Плещеева. На это его царское величество отвечал, что ему нужно дать время, так как он хочет расследовать дело, и если он [Плещеев] окажется виновным, подвергнуть его соответствующему наказанию; но толпа на это не соглашалась и чем дальше, тем больше настаивала, говоря, что если не получат этого добром от его царского величества, то добьются силой.
Между тем как это происходило, Морозов, для предотвращения бедствия, велел созвать всех стрельцов, числом до 6000, и приказал им выгнать с Кремлевской площади мятежную толпу' и подавить волнение. Но стрельцы воспротивились такому приказанию Морозова, и некоторые из них отправились к его царскому величеству и заявили, что они, согласно принесенной присяге и своему долгу, охотно будут угождать и служить его царскому величеству и охранять его, но что они не хотят из-за изменника и тирана Плещеева стать во враждебные отношения с толпой; затем они обратились с речью к толпе и сказали, что ей нечего бояться, что они в этом деле не окажут ей никакого противодействия, а, напротив, даже протянут ей руку помощи. После этого народ снова начал требовать выдачи Плещеева с большей настойчивостью, чем прежде; сборище чем дальше, тем становилось многочисленнее, пока его царское величество не вышел еще раз сам и не попросил толпу не проливать крови в этот день (именно в пятницу, что у русских считалось ужасным делом) и успокоиться: завтра он выдаст им Плещеева. Это его царское величество сделал лишь затем, чтобы сохранить Плещееву жизнь.