А из одежд моих сыну моему Семену кожух красный жемчужный, шапку золотую; а сыну моему Ивану — кожух желтого шелка с жемчугом, епанчу большую с оплечьями; моему сыну Андрею — бугай (верхняя одежда) соболий с наплечниками, с крупным жемчугом, с драгоценными камнями, суконную одежду с оплечьями.
А 2 кожуха с нагрудьями, с жемчугом, что я теперь сделал, то дал меньшим детям своим Марии и Федосье с ожерельем. А мои пояса серебряные пусть раздадут их попам. А мои 100 рублей у Ески пусть раздадут по церквам. А что осталось из моей посуды серебряной, тем пусть поделятся сыновья мои и княгиня моя. А что останется из моих одежд, то пусть раздадут по попам и на Москве. Блюдо большое с 4 кольцами отдаю святой богородице Владимирской.
Я сыну моему Семену дал стадо, а другое — Ивану, другими стадами моими пусть поделятся сыновья мои и княгиня моя.
Кроме московских сел, даю сыну моему Семену села свои купленные: село Аваковское в Новгороде на Улале, а другое во Владимире — Борисовское. А села, что я купил, Петровское, Алексинское, Вседобричь и Павловское на Масе (половину купил, а половину выменял у митрополита) и сельца на Масе, что я купил у Афинея, то даю сыну моему Ивану. А что я купил села Варварское и Меловское у Юрьева, что выменял на Матвеищевское село, то даю сыну моему Андрею. А село Павловское (купля бабки нашей) и новое сельцо, что я купил, и Александр святой, что я купил в Костроме, то даю княгине своей.
А село, что я купил в Ростове, — Богородицкое, то отдал Бориску Воркову, если он будет служить какому-либо сыну моему, село будет за ним, а если не будет служить детям моим, пусть отнимут (у него) село.
А сельцо на Кержаче, что я купил у игумена Прокофия, другое — Леонтьевское, третье Шараповское, то отдаю святому Александру для своего поминовения.
А завещаю тебе, сыну моему Семену, братьев твоих младших и княгиню мою с меньшими детьми: после бога ты будешь о них заботиться.
А кто эту мою грамоту нарушит, пусть судит его бог. А на это свидетели: отец мой духовный Ефрем, отец мой духовный Феодосии, отец мой духовный поп Давыд.
68. НИЖЕГОРОДСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ. ПОХОД НА МОРДВУ В 1377 ГОДУ
По «Нижегородскому летописцу», изд. А. С. Гациским. Н. Новгород 1886.
К Нижнему Нову граду пришла мордва ратию безвестно, и великий князь Димитрий Константинович посла против их ратию брата своего князя Бориса Константиновича да сына своего князя Семена воевать поганую мордву. А великий князь Дмитрий Иоаннович московский прислал к нему на помощь воеводу своего Феодора Андреевича Свиблова со многою московскою силою. И они в мордовскую землю приидоша, и мордву посекоша, а жен их и детей в полон взяша. И жилища их разориша, и всю землю их пусту учиниша, и в город множество мордвы приведоша, и много различными казнми их казниша и на лду волочиша и псами стравиша.
69. ДОГОВОРНАЯ ГРАМОТА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДИМИТРИЯ ИВАНОВИЧА И БРАТА ЕГО КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА АНДРЕЕВИЧА С ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ТВЕРСКИМ МИХАИЛОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ
Договор между Димитрием Донским, Владимиром Андреевичем, князем Серпуховским и Михаилом Александровичем Тверским заключен в 1368 г. Договор напечатан в «Собрании государственных грамот и договоров», т. I, № 28. Перепечатываем договор с сокращениями.
По благословенью отца нашего Алексия митрополита всея Руси. На семь, брате молодший князь Великий Михайло Олек-сандрович, целуй ко мне крест к брату старейшему князю Великому Дмитрию Ивановичю и к моему брату князю Володимеру Андреевичи), и к нашей вотчине к Великому Новугороду, и за свои дети и за свои братаничи[90]. Имети ти2 мене собе братом старейшим, а князя Володимера брата моего братом; а добра ти нам хотети во всемь везде без хитрости; а што ти слыша ото крестьянина или от поганина о нашем добре или о лисе3, а то ти нам поведати в правду, по целованью, без хитрости. А князи Велиции крестьяньстии и Ярославьстии с нами один человек, а их ти не обидети, а имешь их обдети, нам дозря их правды4, боронитися с ниме от тобе с одиного; а имут тобе обидети, нам дозря твоие правды, боронитися с тобою от них с одиного. А где ми5 буде, брате, пойти на рать, или моему брату Князю Володимеру Ондреевичю, всести ти с нами самому на конь без хитрости; а пошлем Воевод, и тобе и своих Воевод послати. А вотчины ти нашие Москвы и всего Великого Княженья и Новагорода Великого блюсти, а не обидети; а вотчины ти нашие. Москвы и всего Великого Княженья и Новагорода Великого под нами не искати и до живота, и твоим детем и твоим братаничем. А людий ти наших Московьских и всего Великого Княженья и Новагорода Великого и Новоторъжьских блюсти, а не обидети, как и своих. А закладней ти в нашей вотчине в Великом Княженьи не держати, ни грамот не давати. А имут нас сваживати6 Татарове, и имут давати тобе нашу вотчину Великое княженье, и тобе ся не имати ни до живота; а имут давати нам твою вотчину Тферь, и нам ся такоже не имати и до живота. А в Кашин ти ся не въступати, и что потягло х Кашину, ведает то вотчичь Князь Василей 7; ни выходом8 не надобье тобе ко Тфери Кашину тянути, а его ти не обидети, а имешь его обидети, мне его от тобе боронитй. А что еси изъимал Бояр или слуг и людей Кашиньских, да подавал на поруку, с тех ти порука свести, а их отпустити; а кому чего на них искаги, ино тому суду. А жити нам, брате, по сей грамоте: с Татары оже будеть нам мир, по думе; а будеть нам дати выход, по думе же; а будеть не дати, по думе же. А пойдут на нас Татарове или на тебе, битися нам и тобе с одиного всем прогиву их: или мы пойдемь на них, и тобе с нами с одиного пойти на них. А к Ольерду ти и к его братьи, и к его детем и к его братаничем целованье сложити. А пойдут на нас Литва, или на Смоленьского на Князя на Великого, или на кого на нашю братью на Князей, нам ся их боронитй, а тобе с нами всим с одинного: или пойдут на тобе и нам такоже по тобе помогати, и боронитися всим с одиного…
А с Новым ти городом и с Торъжком жити в старине и в миру; а рубежь ти держати с Великим Новым городом и с Торжьком и з пригороды земли и воды по старине, как то было при нашем деде при Великом Князе при Иване, и при нашем Дяди при Великом Князи при Семени, и при моем Отци при Великом Князи при Иване. А закладней ти в Новогороде в Великом и в Торжьку и в пригородах не держати, ни грамот не давати. А хто имет Бояр или слуг Новагорода Великого и Торжку и ис пригородей служити тобе, а что их села или земли и воды, то ведает Великий Новъгород, а ты бояром и слугам не надобе: или потом кто приедет к тобе служити из Новагорода Великого и ис Торжку и ис пригородей, а тым такоже не надобе села их и земли и воды, то ведает Новъгород Великий…
А что еси привел Ноугородцев и Новоторжцев к целованью, а то целованье долов9. А имуть чего искати Тверичи на Ноугородци и на Новоторжьци, суд ему в Новегороде в Великом, или в Торжку: а имут чего искати Ноугородци на Тферичах, суд им во Тферй: а судить с обе половины по целованью, а грамот суженых не посужати10. А гостем и торговцем Новагорода Великого и Торжку и с пригородей дати ти путь чист без рубежа сквозе Тферь и Тферьскии волости; а мытов ти новых и пошлин не замышляти, а мыта ти имати и пошлины по старине у Новгородцев и у Новоторъжцев. А буда с Новым городом в миру, за холопа, за поручника, за робу, за татя11 за розбойника, за должника не стояти с обе половины. А кто Бояр и слуг отъехал от нас к тобе, или от тобе к нам, а села их в нашей вотчине в Великом Княженьи, или в твоей вотчине во Тфери, в ты села нам и тобе не въступатися… а бояром и слугам волным воля… А кто служит нам или тобе, а живет в нашей вотчине в Великом Княженьи, или в твоей вотчине во Тфери, и на тых нам взяти дань, как и на своих, по целованью, без хитрости; а на полных холопех не взяти, на которых ключники целуют. А судом и данью потянута по земле и по воде. А что ся учинит межи нас Князей каково дело, ино съедутся Бояре наши на рубежь, да межи нас поговорят: а не уговорятся, они едут на третий на Князя на Великого на Ольга12; на кого помолвит, виноватый перед правым поклонится, а взятое отъдаст. А чьи судьи на третий не поедут, или на кого третий помолвит, ан взятого не отдаст, то правому отнята, а то ему не в измену. А целованья не сложити и до живота; а всему обидному делу межи нас суд вопчий от первого нашего целованья, от положенья верит святого Апостола Петра. А о чем судьи наши вопчии сопрутся, ини едут на третий на Князя Великого на Ольга; а нам Князем в суд в вопчий не въст патися, ведают то те, на ком есме положили. А вывода и рубежа межи себе не замышляти: а хто замыслит рубежь, рубежника по исправе выдати. А суженого не посужати; суженое, положеное, даное, поручное, холопу, робе суд от века; холопа, робу, татя, розбойника, душегубца выдати по исправе. А мыта ти держати и пошлины имати по старой пошлине у наших гостей и у торговцев; а путь им дати чист, как то было при нашем Деде при Великом Князе при Иване, и при нашем Дяди при Великом Князи при Семене, и при моем Отци при Великом Князи при Иване; а мытов ти новых и пошлин не замышляти… А хто от нас пригониться в твою вотчину за холопом или за должником, а изымает сам, а без пристава, да поставит пред тобою, или перед Наместники, или перед Волостели, в том вины нет; а имеет с ким холоп его тягатися, а не будеть по нем поруки, ино холопа обвините, да выдати осподарю, а з головы дати пошьлины гривна, а с семьи четверть. А на семь на всемь, брате молодший Князь Великий Михайло Олександровичь, целуй ко мне крест к брату к старейшему Князю Великому к Дмитрию Ивановичю, к моему брату Князю Володимеру Ондреевичю, и к нашей вотчине к Великому Новугороду, и за свои дети, и за свои братаничи, по любви в правду, безо всякие хитрости. А сий список с грамоты с крестной с Тферьской.
90
Братаничи — племянники, дети брата. 2