Йогин покидает медитацию и возвращается к повседневным делам, продолжая воспринимать мир и живущих в нём как мандалу и её божеств. Это то самадхи, которое преображает мир и его обитателей в чистое видéние. Вот что означает выражение «йоги стадии зарождения очищают обыденные явления и обыденное восприятие».
Введение в природу ума
После описания общемахаянских и чисто тантрических предварительных практик Цонкапа приступает к всестороннему исследованию основных принципов тантрической йоги стадии завершения — той духовной среды, в которой развиваются Шесть йог Наропы.
Он начинает свои разъяснения с экскурса в «природу основы», в котором знакомит ученика с тантрическим взглядом на тело и ум. Природа ума излагается в первую очередь, ибо понимание этого вопроса играет ключевую роль в практическом применении тантрической йоги. Предметом обсуждения является доктрина пустотности (шуньяты), потому что именно активная динамика шуньяты ума и психических переживаний, определяющая процессы восприятия и познания, делает возможным процесс духовного совершенствования.
Отправная точка всего цонкапинского подхода к шуньяте — абсолютной природе бытия — состоит в его приверженности взглядам классической индийской школы мадхьямака, или «срединного воззрения». Поэтому неудивительно, что Цонкапа приводит отрывок из Марпы, где тот упоминает Майтрипу, ведь из всех индийских наставников Марпы именно Майтрипа наиболее последовательно придерживался методологии мадхьямаки.
Марпа обучался примерно у пятидесяти индийских и непальских гуру, но главными из них были Наропа, Джнянагарбха и Майтрипа. От первого он, среди прочего, получил Шесть йог; второй передал ему «Гухьясамаджа-тантру», которую, как указывает в «Книге трёх воззрений» Цонкапа, Марпа использовал для совершенствования доктрин иллюзорного тела и ясного света, полученных от Наропы; а третий наставил его в доктрине шуньяты, посредством которой он достиг реализации махамудры, то есть истинного постижения пустоты.
Далее Цонкапа цитирует ещё одного прямого ученика Майтрипы, прославленного Сахаджаваджру, который написал комментарий к сочинению Майтрипы «Десять размышлений на тему простой таковости» (санскр. Tattvadaśaka). Сахаджаваджра заявляет:
Должно опираться только на тот подход к шуньяте, который проповедовали великие наставники мадхьямаки — Арья Нагарджуна, Арьядева, Чандракирти и иже с ними, — учившие, что взаимозависимая природа явлений, лишённая самобытия, указывает на таковость. Мы должны принять постулаты, сформулированные этими тремя Учителями.
Эти трое — Нагарджуна, Арьядева и Чандракирти — были для Цонкапы корифеями философской мысли. Первые двое явились родоначальниками движения мадхьямаки в Индии II и III веков, а третий выступил позднейшим пропагандистом и толкователем их идей.
В течение столетий, пролетевших между ранними работами Нагарджуны по шуньяте и появлением Чандракирти, школа мадхьямака разделилась на несколько различных течений. Поворотным пунктом развития классической буддийской философии Индии стал знаменитый труд Чандракирти «Введение в мадхьямаку» (санскр. Madhyamakavatara), в котором он представлял, анализировал и оценивал различные философские тенденции, получившие развитие в школах мадхьямаки. Линия передачи мадхьямаки, возникшая на основе развёрнутого толкования Чандракирти учения Нагарджуны, стала называться прасангика. Цонкапа считает Майтрипу, жившего в XI веке в Индии, не только великим провозвестником доктрины шуньяты, переданной и разъяснённой Нагарджуной, Арьядевой и Чандракирти, но и одним из ярчайших позднеиндийских представителей воззрения мадхьямака-прасангики. Вот почему упоминание Марпой имени Майтрипы позволяет Цонкапе обсуждать тему абсолютной природы ума на языке школы мадхьямака-прасангики. И вообще, отличительной чертой цонкапинского подхода к Тантре является то, что в отношении взгляда на шуньяту он неизменно остаётся в рамках понятий мадхьямаки.
Он суммирует сущность подхода мадхьямаки, цитируя трактат Арьи Нагарджуны, озаглавленный «Шестьдесят строф о природе шуньяты» (санскр. Yuktisastikā):