Идея, лежащая в основе цонкапинской структуры Шести йог — может, не всех шести, а как минимум трёх первых из них, попадающих под вышеупомянутые категории «основание» и «главный путь», — состоит в том, что йога внутреннего огня (основание) используется для того, чтобы втянуть тонкие энергии в центральный канал, расплавить бинду и породить четыре тантрических восторга блаженства. Возникающий при этом грандиозный физический экстаз — который, согласно тантрическому писанию во много раз сильнее обычного сексуального оргазма — порождает особое состояние сознания. Это сознание концентрируется на созерцании шуньяты, абсолютной природы бытия, в результате чего появляется блаженство, соединённое с мудростью, познающей шуньяту. Это состояние ума является отличительной чертой ануттарайогатантры — а значит, и традиции Шести йог, — и именно к нему в гелугпинской тантрической литературе относится термин махамудра. Этот «экстаз, соединённый с мудростью шуньяты» и есть та движущая сила, которая затем используется в практиках «главного пути», то есть в созерцании иллюзорного тела и ясного света.
Цонкапа прямо указывает на необходимость установления в качестве внутренней основы этого экстаза, соединённого с мудростью постижения пустоты (шуньяты):
Вообще говоря, стадии завершения всех систем ануттарайогатантры непременно начинаются с освоения процесса управления жизненными энергиями, протекающими по двум боковым каналам — расана и лалана, — и перенаправления этих энергий в центральный канал. Это обязательное условие.
Существует множество способов добиться этого, основанных на традициях индийских махасиддхов, опиравшихся на различные тантрические системы.
В традиции Шести йог Наропы главный метод состоит в том, чтобы разжечь внутренний жар в пупочной чакре, или самбхогачакре, а затем через управление жизненными энергиями с помощью мантрического слога атунг втянуть тонкие поддерживающие жизнь энергии в центральный канал. Когда эти энергии входят в центральный канал, возникают четыре восторга, на основе которых йогин развивает созерцание, направленное на раскрытие вместерождённой мудрости махамудры.
Если же не опираться на глубокий путь, который связан с созерцанием блаженства, соединённого с постижением мудрости шуньяты, а вместо этого практиковать самадхи, представляющее собой просто длительное удержание медитативного сосредоточения вне понятий, то великих знаков продвижения по пути не добьёшься.
Для иллюстрации своего тезиса он описывает первую встречу Миларепы с Гампопой, когда Миларепа спросил своего будущего ученика о созерцании. Гампопа с гордостью рассказал, что может, не отвлекаясь, усидеть в медитативном сосредоточении много дней. Миларепа же ответил: «Скорее выжмешь масло из песка, чем достигнешь реализации на основе такого самадхи. Тебе нужно освоить мою практику йоги внутреннего огня…» Он имел в виду, что в самадхи Гампопы отсутствовало экстатическое переживание изначального блаженства, соединённое с постижением мудрости, что как раз и возникает посредством йоги внутреннего огня, а значит, его созерцанию недоставало настоящей тантрической силы. В обретении такой «настоящей тантрической силы» и состоит назначение и область применения доктрины внутреннего огня.
Йога внутреннего огня
Назначение доктрины внутреннего огня состоит в том, чтобы втянуть энергии в сердечную чакру центрального канала, расплавить бинду и породить особое тантрическое переживание изначального блаженства. Затем это блаженство используется совершенно необычным способом.
Санскритский термин для обозначения внутреннего огня — чандали — тибетцы перевели словом туммо (тиб. gtum mo). Это существительное женского рода, одновременно означающее «свирепость» и «жар»5. В системе Шести йог, куда практика чандали попала из тантрических циклов Хеваджры и Чакрасамвары, эта сила внутреннего огня символизируется мантрическим слогом, который по-тибетски называется атунг (тиб. а thung), или «краткий А». Это санскритская частица, чем-то напоминающая перевёрнутый восклицательный знак или, как пишет Нгулчу Дхармабхадра в своём трактате «Украшение “Книги трёх воззрений”», «нечто вроде шипа». Другими словами, она похожа на зубочистку, стоящую остриём вверх. Чогьям Трунгпа называет эту санскритскую частицу «штрих А»6. Этот слог всегда визуализируют в его санскритском написании в отличие от общепринятой тибетской практики изображать почти все остальные мантрические слоги буквами тибетского алфавита.