То, что Тотальный диктант вызывает еще более бережное и уважительное отношение к языку не только у решивших проверить свои знания, но и у самих проверяющих – это неоспоримый факт. Более того, проверка диктантов оказалась увлекательным и захватывающим процессом: когда ты впервые оцениваешь объем предстоящей работы – округляются глаза, но, когда число проверенных тобою работ переваливает за пять десятков или сотню, появляется второе дыхание, и разгорается спортивный интерес! Особенно отрадно осознавать, что такое бесчисленное множество жителей нашей страны любят и ценят русский язык! (Ярослав Красников, студент филологического факультета РГГУ)
Приятно отметить то, в какой дружеской атмосфере проходила проверка диктантов – взаимопомощь и заинтересованность буквально витали в воздухе, а главное – ускоряли работу, и несмотря на то, что сроки поджимали, оценки выставлялись нами точно и уверенно. (Алина Уланова, студентка филологического факультета РГГУ)
…Уникальная возможность почувствовать себя сопричастным этому лингвистическому празднику – большая радость. Это – отличный практический способ воспитания настоящих филологов и лингвистов, внимательно и с любовью относящихся к слову. (Евгения Киреева, студентка филологического факультета РГГУ)
Тотальный диктант объединил преподавателей и учеников, они стали союзниками, коллегами, что, безусловно, помогло им лучше понять друг друга. Когда ребята с горящими глазами сдавали десяток за десятком проверенные диктанты и каждый раз говорили вдохновенно «Еще!», мы смотрели на них и радовались, что обрели новых добрых друзей, что у нас такая замечательная молодежь – способная, трудолюбивая, стремящаяся к знаниям. И таких друзей у нас теперь не сотня, а сотни и тысячи!
Борис Стругацкий
ТД-2010. В чем причина упадка русского языка и есть ли он вообще?
Никакого упадка нет, да и быть не может. Просто цензуру смягчили, а частию, слава богу, и вовсе упразднили, и то, что раньше мы слышали в пивных и подворотнях, сегодня услаждает наш слух, доносясь с эстрады и с телеэкранов. Мы склонны считать это наступлением бескультурья и упадком Языка, но ведь бескультурье, как и всякая разруха, не в книгах и не на театральных подмостках, оно в душах и в головах. А с последними, на мой взгляд, ничего существенного за последние годы не произошло. Разве что начальство наше, опять же слава богу, отвлеклось от идеологии и увлеклось более распиливанием бюджета. Вот языки и подраспустились, а Язык обогатился замечательными новшествами в широчайшем диапазоне – от «хеджирования портфеля ГКО с помощью фьючерсов» и до появления интернет-жаргона.
Разговоры об упадке вообще и Языка в частности – это, по сути, результат отсутствия ясных указаний сверху. Появятся соответствующие указания – и упадок прекратится как бы сам собой, тут же сменившись каким-нибудь «новым расцветом» и всеобщим суверенным «благорастворением воздyхов».
Литература благополучно процветает, оставшись наконец почти без цензуры и в сени либеральных законов, касающихся книгоиздания. Читатель избалoван до предела. Ежегодно появляется несколько десятков книг такого уровня значимости, что появись любая из них на прилавках лет 25 назад, она тут же стала бы сенсацией года, а сегодня вызывает лишь снисходительно-одобрительное ворчание критики. Разговоры о пресловутом «кризисе литературы» не затихают, общественность требует немедленного появления новых булгаковых, чеховых, толстых, как водится забывая при этом, что любой классик – это обязательно «продукт времени», как хорошее вино и вообще как всё хорошее. Не надо тянуть дерево за ветки вверх: оно от этого быстрее не вырастет. Впрочем, в разговорах о кризисе ничего плохого нет: пользы от них маловато, но и вреда ведь тоже не наблюдается.
А Язык, как и прежде, живет своею собственной жизнью, медленной и непостижимой, непрерывно меняясь и при этом всегда оставаясь самим собой. С русским языком может произойти всё что угодно: перестройка, преображение, превращение, – но только не вымирание. Он слишком велик, могуч, гибок, динамичен и непредсказуем, чтобы взять и вдруг исчезнуть. Разве что – вместе с нами.