По отъезде генерала Дрентельна на торжество, супруга его также начала сильно волноваться. Ей никогда не приходилось еще видеть мужа в таком угнетенном настроении духа. А потому, чтобы успокоить себя, она и сама решила ехать на торжество. Немедленно был подан экипаж. Но в то время, как генеральша стала садиться в экипаж, перед крыльцом появился о. Паисий с новым горшком каши. Полиция пыталась было удалить его, но он сердито запротестовал:
— Оставьте! Я сам уйду сейчас. Дайте только помянуть раба Божия Александра! — И с этими словами снял с себя шапку, перекрестился, взял ложку каши и произнес: «Упокой, Господи, новопреставленного раба Божия Александра». Совершив это, он немедленно удалился на обычный свой подвиг юродства, а генеральша отправилась на торжество и на пути встретила носилки с телом мужа.
Этот поразительный случай прозорливости блаженного старца о. Паисия немедленно стал известен всему Киеву и запечатлелся в памяти многих навсегда.
XII
За время 46-летнего пребывания в Лавре блаж. Паисий пережил много начальствующих лиц. Приснопамятные митрополиты: Филарет, Арсений, Филофей, Платон, Иоанникий и наместники Лавры: Лаврентий, Иоанн, Варлаам, Иларион, Ювеналий, Марк, Сергий, и множество лаврских старцев были свидетелями его великих подвигов Христа ради юродства.
Правда, лаврское начальство в первые годы его подвигов, как выше замечено, смотрело на блаженного весьма подозрительно и относилось к нему не особенно дружелюбно.
Но, впоследствии, когда слава о блаж. Паисии разнеслась повсюду и все стали относиться к нему с благоговением, как к угоднику Божию, тогда и лаврское начальство стало смотреть на него иначе и относилось к старцу весьма благосклонно и снисходительно.
Но ни слава людская, ни уничижение блаженного старца нисколько не смущали. Одного только страшился он — это гнева и неблаговоления Отца нашего, Иже ecu на небесех.
С высшими по чину блаж. Паисий обращался не особенно вежливо, и, как бы научая сильных носить немощи бессильных (Рим. 15, 1), обличал и укорял некоторых из них за их погрешности.
Идет благочинный Лавры игумен В-лий, а блаженный переходит ему дорогу и укоризненно бормочет:
— Ага, важничаете? Не знаете, как в Китаево иноки живут? Смиренно картошечку как чистят?
— Молчи ты! — сердится о. В-лий, — не то я тебя в Кирилловскую отправлю.
Но о. Паисий не унимается, ибо слова его вещают истину: о. В-лию так-таки и пришлось в Китаевскую пустынь на «понижение» перейти. Его назначили начальником этой пустыни.
С прибытием в 1882 году на Киевскую кафедру митрополита Платона, этого маститого труженика, остроумнейшего и ученейшего из людей, положившего великий труд на дело воссоединения униатов Юго-Западного края с Православной Церковью, — жизнь в Лавре пошла патриархальным, деловым порядком. Паства любила своего архипастыря от души и желала, чтобы Господь продлил жизнь его на многие лета. И действительно, маститый архипастырь, не смотря на свой весьма преклонный возраст, пробыл на Киевской кафедре около 10 лет.
В 1891 году, в день Успения Богоматери, народу в Лавре было видимо-невидимо. Божественную литургию в Великой церкви совершал митрополит Платон. Перед осенением народа дикирием и трикирием, владыка вышел на солею и возгласил: «Призри с небесе, Боже, и виждь и посети виноград сей»… Но остановился на полуслове от неожиданности, ибо блаж. Паисий, протиснувшись сквозь толпу народа, стал на солее и во весь голос завопил:
— Боже мой, Боже милостивый! Последний раз служу… Последний раз наслаждаюсь… Последний раз молюсь здесь…
Слова блаженного оказались пророческими: служба эта в день Успения была для митрополита Платона действительно последней, предсмертной, прощальной.
Накануне смерти митрополита, 30 сентября 1891 года, приходит блаженный к книгопродавцу о. Иоанникию в келию и, обмотав левый рукав тряпкой, на манер траура, вооружается очками с разбитым стеклом и, попросив Псалтирь, принимается усердно читать ее за упокой владыки Платона.
И действительно, на другой день (1 октября) маститый архипастырь скончался.
По смерти митрополита Платона кафедра Киевской митрополии была некоторое время свободна. Один из лаврских старцев, желая узнать от блаженного, кто из современных святителей займет это место, обратился к блаженному с хитроумным вопросом: «Осиротела наша Лавра. Лишились мы главного руководителя. Кого-то пришлют нам?» А блаж. Паисий, как бы не обращая внимания на его слова, оборачивается в сторону и указывая рукой на один из братских корпусов, говорит: