Метафизические, иначе онтологические, термины схоластиков с укоризной называют темными, оправданием чему, однако же, служит лишь один аргумент, а именно: их не понимают ни критик, ни другие лица. Доказательством здесь, следовательно, является только то, что они — темны для тебя и для других.
Из последующих рассуждений ты, впрочем, поймешь, что термины эти были темными для их создателей лишь при доказательствах, ведь они связывали с ними не темное, а ясное понятие (§88 Logica), которое и делает ясным сам термин (§81 Logica). Термины эти при всем том не были отчетливыми и потому не могли быть сообщены другим посредством определения (§ 89, 153 Logica).
§ 16. Если кто-либо не в состоянии дать правильного определения термина, но из приведенных им примеров мы, действительно, можем извлечь (abstrahi) некое понятие, то такому человеку, как мы вправе полагать, данный термин был ясен.
Само собой разумеется, что если кто-либо приводит примеры для объяснения одного и того же термина, то он подразумевает под ними какое-нибудь общее понятие. Справедливо также предполагать, что из них можно извлечь некое общее понятие, которое и имел в виду приводивший примеры. Но если он посредством такого понятия имел знание о примерах (§48 Logica), то необходимо заключить, что понятие это было ему ясным (§80). То, что следовало доказать, таким образом, — ясно.
Пример. Приведенное мною ранее определение модуса (§ 14) не являлось тщательным (accurata). Но если привести примеры, допустим, «тепло камня» и «красный цвет стекла», оба примера свести к общему понятию, — а оно будет относиться к существованию вещи и не определяться ее сущностью, — то сразу же станет очевидным, что автору помянутого темного определения понятие было все-таки ясным. С помощью этого понятия он и рассуждал в данном случае, а именно: и тот, и другой пример следует отнести к примерам модусов.
§ 17. Если кто-либо не в состоянии правильно определить термин, а приведенные им примеры не могут быть сведены к общему понятию, то с большой вероятностью можно заключать, что термин этот для такого человека был темный.
Когда он приводит примеры для объяснения термина, предполагается, что им присуще некое понятие. Но если, допустим, такое понятие вообще отсутствует, то он либо приписал его тому и другому сущему неправильно, тогда как оно им присуще не было, либо же не сделал его достаточно ясным, а значит, связывал с ними темное понятие (§ 48, 80 Logica). И до тех пор, пока не будет приведено основание, почему мы должны принять первое, мы с большой долей вероятности выбираем второе. Итак, термин этому человеку оставался темен (§ 578 Logica).
Доказательство этого положения станет более ясным тому, кто, припомнив сказанное мною вкратце о присоединении (applicatio) определения к силлогизму (§ 1218 Logica), отнесет его к присоединению смутного понятия. Примеры здесь будут следующие. Если кто-либо, желая прояснить термин «существование», назовет существующим сущее здание, которое он непосредственно наблюдает, и равным образом здание, образ которого он создал себе в воображении, то такой человек имеет темное понятие о существовании, поскольку понятие «существование» не является общим для помянутых сущих.
§ 18. Если кто точно знает (perspicit), что присуще сущему, однако же сомневается, можно ли придать ему термин, то такому человеку термин остается темным.
В самом деле, если бы он был ему ясен, то он соединил бы с ним ясное понятие (§ 81 Logica). Зная, что присуще сущему, он бы также знал, что ему можно приписать, а это уже противоречит гипотезе.
Прочее, относящееся к этому вопросу, будет упомянуто мной в самой «Онтологии», когда обнаружится нужда в такого рода доказательствах.
§49. Природа человеческого ума (mens) такова, что он не в состоянии отделить от какого-либо сущего то, что, как он наблюдает, этому сущему присуще. В дальнейшем изложении я остановлюсь на этом подробней. Общие же понятия присущи отдельным вещам, которые мы и наблюдаем (§57 Logica). Смутные понятия, соответствующие употребляемым в повседневной речи онтологическим терминам, приобретаются естественным рассудком (mens naturalis). Мы приписываем вещам то, что суть им присуще, на основании воспоминания об аналогичных наших действиях в прошлом.
Так, сравнивая телесные вещи по величине или же — по высоте, мы приобретаем смутное понятие о равном, большем, меньшем. После того как это понятие укоренится в уме, и после частого употребления станет хорошо знакомым, мы пользуемся им, каким бы смутным оно ни было, при различении равных от неравных, большего от меньшего (§48 Logica).