Удивленный этими словами, я взглянул ему в глаза…такие глаза я видел у тяжелобольных или смертельно уставших от жизни людей… Но Руф не производил впечатление больного. Или мне это только показалось?
-Что с тобой, друг? – спросил я его. – Ты нездоров?
-Здоров. – вздохнул он. – Куда уж здоровее… Только вот скука одолела. Надоело все: хоть собакой вой… Слушай, а давай пойдем сегодня в Колизей! Там будет представление. Сперва - бои гладиаторов. А потом покажут «Месть Медеи»18. Ну, помнишь, когда она решила отомстить царевне Главке, дочери Креонта, разлучившей ее с Язоном? И послала Главке заколдованную одежду, которая загорелась, едва та ее надела. А потом пламя еще и на Креонта перекинулось… Главкой будет одна преступница. Патрицианка, между прочим. Об этой истории сейчас весь Рим говорит. Представляешь, Луций, она связалась с одним рабом. И ради него отравила свекра, мужа и ребенка. А раб-то этот – хромой урод, который ей в отцы годится… Вот теперь она и будет Главкой, а ее любовник – Креонтом. Что ж, злодеям – по заслугам19. Интересно, подожгут на них одежду или она как-нибудь сама загорится? Впрочем, есть такой состав, который сам воспламеняется. Неинтересно…
По правде сказать, мне совершенно не хотелось видеть, как будут заживо сжигать женщину, пусть даже и преступницу. Поэтому я решил отговорить Руфа от похода в Колизей:
-Послушай, друг, давай побудем вместе. Разве нам не о чем поговорить за двенадцать лет разлуки? Колизей подождет. Да и пир – тоже. Разве дружеская беседа – не самое лучшее из яств? Вдобавок, хотел тебя спросить…
-Пожалуй, ты прав. – отозвался Руф. – А все-таки вечером я устрою пир в честь твоего возвращения. Заодно и познакомлю с кое-кем из своих приятелей. Думаю, они будут не прочь полечиться у потомка самого Гиппократа. Что до вопросов – прибереги их до завтра. Чем могу – помогу. Сегодня же будем праздновать нашу встречу. А пока готовят пир, отправимся-ка мы с тобой в термы Траяна20. Это недалеко от Колизея. Не бывал? О-о, это стоит видеть! Не бани, а чудо!
И со вздохом добавил:
-Хоть развлечемся…
***
Термы и впрямь оказались великолепными. А после них нас ждал обещанный Руфом пир. Его повар Диомид постарался на славу: мне отродясь не приходилось ни видать, ни едать подобных яств. Тут были и гусиная печенка, и жареные сони с устрицами, и свиное вымя, начиненное морскими ежами, и жаркое из верблюжатины… И все это под разнообразными соусами, под каленское, а также воспетое еще Горацием «щедрое и крепчайшее» цекубское, вина21.
-Ах, ка-акое прекра-асное вино! – донесся до меня певучий женский голос.
Я отвлекся от беседы с пожилым патрицием, который с увлечением повествовал мне о симптомах своей болезни. Боги, как же я мог не заметить такую красавицу! А ведь она возлежала совсем рядом, слева от меня! Высокая прическа причудливой формы, кудряшки, свисающие на лоб, сверкающие глаза, коралловые губы, щеки, рдеющие нежнейшим румянцем, полные белые руки, унизанные золотыми браслетами… Как же она прекрасна! Но кто она?
-Похоже, ты незде-ешний… - промурлыкала загадочная красавица. – Мне тебя-а пре-ежде не приходилось ви-идеть… Ты иностра-анец, да?
-Нет. – признался я. – Я римский гражданин. Просто я долго жил в Греции. Но теперь вернулся домой.
-Ах, как интере-есно! – восхитилась незнакомка. – И что же ты там де-елал, в Гре-еции?
-Учился на врача. – признался я.
-О-о, как же это замеча-ательно! – красавица одарила меня чарующей улыбкой. – Наверное, ты очень бога-атый, да-а? А как тебя зову-ут?
-Луций Секунд.
-А меня… Впрочем, это нева-ажно. Пусть для тебя я буду Мирта-алис…
Мирталис! Это имя звучало, как музыка, как ее певучая речь. Оно опьяняло, как вино, дурманило, как ее духи. Мирталис!
-Позволь пригласить тебя в го-ости. Послеза-автра. Надеюсь, мы приятно проведем вре-емя, мой милый Лу-уций…
О, конечно, конечно! Боги, как же она прекрасна!
Увы, в этот миг я совсем забыл о своей невесте Ромуле. В моем сердце царила прекрасная, обольстительная, несравненная Мирталис!
Так моряк, зачарованный пением сирен, не замечает, что ведет свой корабль навстречу смерти…
***
-Кто она? – спросил я Руфа, как только мы остались одни.
Он с недоумением уставился на меня.
-Это ты о ком?
-О ней… - произнес я, не решаясь произнести вслух сладкозвучное имя очаровательной Мирталис.