А это что такое? «Недавно поставил своей попадье и себе гранитные памятники, взятые им с чужих могил». Выходит, это все-таки сделал именно отец Михаил… Зачем же он так поступил?
Но вот, наконец, последний абзац: «…мы выражаем от души глубокое негодование, и, если Вы не уберете его из церкви, то мы тогда будем жаловаться Преосвященнейшему Патриарху всея Руси Алексею и в ЦККПСС. А взамен его просим сделать нашим батюшкой всеми нами любимого молодого дьякона отца Виктора Т…» Под доносом стояло около десятка подписей, среди которых Нина заметила знакомую фамилию «Бестужева». Эта фамилия была выведена на листке дважды. Судя по особенностям почерка, одна подпись, вероятно, принадлежала старухе. Другая была выведена аккуратно, словно в школьной тетрадке по чистописанию… В левом верхнем углу жалобы стояла дата: 25 января 1964 г.. А под ней было написано: «протоиерею М. Герасимову принять к сведению и дать заключение по содержанию жалобы. Епископ Никодим».
Другой, голубоватый, листок, был исписан крупным, разборчивым почерком. Хотя, судя по неровным очертаниям букв, рука пишущего дрожала, то ли от старости, то ли от волнения, а может быть, и от того и другого вместе… «Его Преосвященству, Преосвященнейшему Никодиму, Епископу Н-скому, настоятеля Никольского храма села Сосновки протоиерея Михаила Герасимова объяснение.
На поданную Вашему Преосвященству несколькими лицами жалобу на меня, имею честь дать Вам, как пастырь, свое истинное объяснение. Я служу священником в Никольской церкви более двадцати лет и до недавнего времени не имел никаких нареканий со стороны своих прихожан. Однако в последнее время, после приезда в Сосновку отца Виктора Т., мне постоянно приходится давать объяснения на жалобы, которые поступают на меня в епархиальное управление якобы от моих прихожан. Но в связи с тем, что большинство подписей на них являются неразборчивыми и неясными, а некоторые совершенно непохожи на имеющиеся у меня образцы росписей данных лиц, вероятнее всего, эти жалобы - дело рук нескольких человек, стремящихся выжить меня из храма и заменить на отца Виктора. Последний неоднократно, оставаясь наедине со мной, заявлял, что я зажился на свете, и мне давно пора уходить за штат и освободить место ему. Его поддерживает стремящаяся занять должность церковной старосты певчая Мария Бестужева, в доме которой он проживает. Ранее я считал недостойным предавать огласке неблаговидные поступки своего сослужителя, однако в последнее время он потерял всякое уважение ко мне, своему настоятелю, и уже в открытую угрожает, что если мне дорога жизнь, я должен уйти за штат и убраться вон из Сосновки. И, что если я не уйду добровольно, то он заставит меня это сделать. Я не считаю позором носить подаренную мне шесть лет назад вдовой одного из моих прихожан пыжиковую шапку, и до сих пор поминаю ее мужа Николая. Я признаю, что поставил на могиле своей супруги и себе надгробия с чужих могил. Однако еще со времени моего приезда в Сосновку эти памятники валялись в небрежении возле храма, и никто из прихожан не мог сказать мне, кому они принадлежали и где они стояли ранее. В связи с чем я и счел возможным поставить один из них на могилу своей супруги, а другой приготовить для себя, стерев прежние надписи. Теперь я горько сожалею об этом, тем более, что мой поступок сыграл на руку моим недоброжелателям, которые, чтобы выжить меня из Сосновки истолковывают в дурную сторону все, что бы я ни делал. Если ради мира церковного мне необходимо уйти за штат, я готов сделать это. Однако умоляю Ваше Преосвященство разрешить мне после этого остаться жить в Сосновке, где похоронена моя матушка Таисия Ивановна, и быть погребенным рядом с ней. Я же с христианским терпением и смирением переношу посланное мне испытание, прощаю своих обидчиков и молюсь за них. Протоиерей Михаил Герасимов. 5 февраля 1964 г.»
-Он прибежал ко мне в тот же день, как умер отец Михаил… - нарушила наступившее тягостное молчание Мария Игнатьевна. – Таким я его еще никогда не видела. Сперва я даже испугалась, не сошел ли он с ума.