Мы расположились возле небольшого фонтана в виде льва, из пасти которого в выщербленный мраморный бассейн, журча и переливаясь на солнце, стекала струйка воды. Между прочим, фонтан этот находился поблизости от жилища Аттилия Кальва. И всякий, пожелавший выйти из дома, или, напротив, войти в него, непременно прошел бы мимо нас. Чтобы не вызвать ничьих подозрений, а также, дабы скоротать время, мы принялись играть в монетку28 (не забывая при этом бдительно следить за домом). Действительно, редкие прохожие, услышав наши возгласы: «корабли или головы?», сразу же утрачивали к нам всякий интерес. В самом деле, стоит ли обращать внимание на двух молодых людей, занятых игрой в монетку? Право слово, есть вещи и поважнее…
Солнце еще не успело подняться высоко, как из ворот дома Аттилия Кальва вышли две женщины, закутанные в длинные темные шали. Одна из них, судя по походке вперевалку, была старухой. Что до второй… сердце подсказало мне – это – Ромула.
Разумеется, проще всего было дождаться, когда они подойдут ближе. Но я не мог больше тянуть. Я должен был немедленно увидеть свою невесту, должен был узнать, что с ней случилось. И, забыв о всех мерах предосторожности, я бросился к ней:
-Ромула! Здравствуй, Ромула!
Она вздрогнула. Потом подняла голову… Боги! Откуда эти запавшие щеки, эти черные тени под ее ввалившимися глазами? Почему она смотрит на меня с таким страхом? Отчего она, богатая наследница Аттилия Кальва, одета бедно, как рабыня?
-Ромула! Ромула! Ты узнаешь меня? Это же я, Луций Секунд! Твой жених!
На ее бледном лице появилась робкая улыбка. Вернее, тень улыбки:
-Лу-уций… это ты… А мне сказали, что ты…
Она протянула ко мне руку, словно желая убедиться в том, что наша встреча – не сон. Но тут…
-Не смей! Ты что, забыла?
Ромула отдернула руку и испуганно посмотрела на свою спутницу. Потом опустила голову и пролепетала:
-Прости, юноша. Я тебя не знаю. Пожалуйста, уходи.
-Ромула! Что с тобой? – закричал я. А потом набросился на старуху. – Что вы сделали с моей невестой? Отвечай! Что вы с ней сделали?
-Убирайся прочь! – завопила разъяренная старуха. – Не то я тебе сейчас задам! Эй, Герман, Фурий, сюда!
На крик старухи из дома выбежали двое уже знакомых мне дюжих рабов. Увы, наши силы были слишком неравны, чтобы попытаться отбить у них Ромулу. Так что нам с Сильваном пришлось спасаться бегством. Ныряя в узкий переулок, я успел оглянуться. И увидел, как старуха тащит Ромулу к дому. Дверь за ними захлопнулась…
Теперь я убедился – моя невеста и впрямь попала в беду. И я - единственный, кто способен ей помочь. Но только – как же мне это сделать?
***
Я промаялся в раздумьях до полудня. А в полдень ко мне явился посланник от Мирталис с приглашением сегодня вечером пожаловать к ней в гости. И хотя я помнил, что должен явиться к ней завтра, мог ли я в чем-либо отказать несравненной Мирталис?
Отчего-то мне сразу бросились в глаза бронзовые головы Медузы на воротах ее дома. Я вспомнил, что слышал от кого-то о подобных украшениях… Впрочем, в следующий миг мне стало не до раздумий и воспоминаний. Передо мной, в полупрозрачной одежде, расшитой разноцветным шелком и золотом, благоухая пряным запахом духов, стояла великолепная Мирталис.
-Здра-авствуй, Лу-уций! – ее голос отозвался в моем сердце дивной музыкой. – Как я рада, что ты прише-ел! Будь моим го-остем!
Ее дом походил на шкатулку, полную драгоценностей. Но лучшей из них была сама Мирталис. Она казалась Цирцеей, Еленой, Афродитой29…впрочем, разве все эти красавицы могли сравниться с ней, несравненной и прекраснейшей? Неудивительно, что мне не было дела до стоявших перед нами угощений. Возлежа за столом рядом с Мирталис, я не мог наглядеться на нее, не мог наслушаться ее чудного, певучего голоса.
-Расскажи-и о себе, мой Лу-уций… Я хочу зна-ать о тебе все-е…
И я рассказывал ей о своем отце-художнике и об его последней картине, и о матери, и об учебе на Косе, и о своем друге Руфе. Сам не знаю отчего, умолчал лишь о Ромуле. А она, склонив на белоснежное плечо свою кудрявую головку, внимательно слушала мой рассказ. Когда же я закончил, с нежнейшей улыбкой протянула мне чашу, полную каленского вина:
-Ах, как это все интере-есно… Атланти-ида… Ведь я-а оттуда родом, мой Лу-уций. В моих жилах течет кровь тамошних царе-ей. В Атлантиде меня звали Хари-итой.
Я насторожился. Неужели она и вправду царского рода? А Мирталис, похоже, не на шутку предалась воспоминаниям:
-Не удивляйся, мой Лу-уций. Я жила не то-олько в Атланти-иде. А и в Вавило-оне. Меня там звали Энна-атис Прекра-асной. Еще я жила в Еги-ипте. И была любимой женой фарао-она Аменхоте-епа Восьмо-ого. Да, а прожила-а мно-ого жизней. Ведь я владею та-айной ве-ечной жи-изни и ве-ечной ю-юности…