Иоганн Йозеф Гёррес (1776–1848) почитается "крупнейшей фигурой в анналах немецкого католичества".[672] Это вполне справедливо в широком контексте церковного движения в Германии девятнадцатого века, но это, несомненно, не так, если речь идет о его месте в сфере духовности и мистики. Мирянин, вернувшийся в католичество после периода увлечений рационалистическими учениями, он приобрел известность своими посвященными мистике лекциями в Мюнхенском университете. Позднее эти лекции легли в основу его четырехтомного труда Chnstliche Mystik (1836–1842). Несмотря на то, что лекции и работы Герреса разожгли новый интерес к мистическим вопросам, его теория сегодня устарела и ее ценность невелика. Он хотел доказать правдоподобность и реальность существования сверхъестественного, показав, что существует область мистического. Геррес выделял три типа мистики: божественную, естественную и диавольскую. К соединению и общению с Богом может привести только божественная мистика; естественная мистика может привести человека к осознанию тайн и скрытых сил материальной природы; диавольская же мистика устанавливает своего рода контакт и подчиненность влиянию бесов. Геррес недостаточно критично подходил к отбору материала; его психические и физиологические теории уже давно признаны несостоятельными, а его концепция мистики теоретически невыдержанной. Тем не менее влияние Герреса оставалось довольно сильным еще долгое время после его смерти.[673]
В то самое время, когда Геррес писал свою книгу о мистике, в Германии велись дебаты о мистических видениях, явленных Анне Екатерине Эммерих, монахине-августинке, умершей в 1824 г. Явления начались после того, как в 1811 г. правительство Жерома Бонапарта закрыло монастырь и Анна поселилась с одной вдовой в Дюльмене (Dulmen), В 1812 г. у нее появились стигматы. Сначала это были два кроваво-красных креста на груди; в следующем году у нее открылись кровоточащие раны на руках и ногах, а также следы от шипов тернового венца на голове. Видения продолжались несколько лет, и за это время она сообщила в связи с Ветхим и Новым Заветами факты, которые с того времени проверяются библеистами и археологами.
Анна Екатерина была самой горячей и примерной христианкой, поэтому нет ни малейших оснований подозревать ее в обмане. Однако дело осложняется тем, что до начала мистических явлений она перенесла тяжелое заболевание. Это помешало исследователям вынести абсолютно утвердительное решение о том, что явления имеют исключительно сверхъестественную природу, хотя при этом комиссия призналась в неспособности представить какое-либо естественное объяснение. Среди людей, против воли Анны Екатерины толпами стекавшихся, чтобы посмотреть па нее, был Клеменс Брентано, поэт немецкой романтической школы, однажды и навсегда, вплоть до смерти Анны Екатерины, ставший ее учеником.[674]
В 1833 г. Брентано опубликовал книгу Горькие страдания Господа нашего Иисуса Христа; позднее он приступил к написанию работы Жизнеописание Преблагословенной Девы Марии,[CXII] которую завершили уже после кончины Брентано его брат со своей женой. Эти книги разожгли споры, поскольку многие осведомленные люди обвиняли Брентано в добавлении к откровениям Анны Екатерины идей и положений, принадлежащих исключительно ему лично. Спор так и не был разрешен, но он явно стимулировал интерес к мистике и привел к потоку книг и статей.[675]
РЕЛИГИОЗНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ В АНГЛИИ
После принятого в 1829 г. Акта о гражданских правах католиков (Catholic Emancipation Act) и утверждения в 1850 г. католической иерархии в Англии началась реставрация Церкви. Однако прежде чем говорить об этом, следует упомянуть двух выдающихся духовных писателей, заслуживающих особого внимания: Августина Бэйкера и Ричарда Челлонера.
Давид Августин Бэйкер (1575–1641), по словам Пурра, "оживил мистические традиции в Англии. Он как бы служит связующим звеном между мистиками четырнадцатого века и мистиками нового времени".[676] Будучи до обращения активным атеистом, он вступил в орден бенедиктинцев в Падуе и в конце концов был направлен в Английскую бенедиктинскую конгрегацию, теперешний Эмплфорт (Ampleforth). Всю жизнь он напряженно занимался мысленно творимой молитвой и, по-видимому, был удостоен ниспосылаемого созерцания высшей степени. Он написал около шестидесяти трактатов, однако все его опубликованные работы подвергались чьей-то редакции.[677] Он был резко против методичной мысленно творимой молитвы и настаивал на практике аффективной молитвы, которую рассматривал как основу для ниспосылаемого созерцания. Лучшие его работы посвящены темам самоумерщвления и молитвы.