Читать онлайн "Христианская философия брака" - Троицкий Сергей Викторович - RuLit

Существовал такой взгляд и у греков. Грек вступал в брак ради законных детей [12]. «Гетер мы имеем для развлечения, конкубин — для телесного наслаждения, а жен мы имеем, чтобы иметь законных детей и хранительниц дома», — говорит Демосфен [13], а Платон в своих «Законах» дает этой мысли широкую философскую постановку, видя в браке как бы продолжение борьбы за существование человека и после смерти, и выражает эту мысль в красивом образе факела жизни, который из рук в руки передается одним поколением другому [14]. Через много столетий повторяет эту мысль великий византийский законодатель Юстиниан в одной из своих новелл: «Брак настолько честен, что он как бы искусственно вводит бессмертие в род человеческий, и благодаря рождению детей поколения остаются обновленными» [15]. А позднее эту мысль повторил в своей новелле другой крупный византийский законодатель - Лев Философ [16]. Воззрение на потомство, как главную цель брака, отражалось и на частных пунктах брачного законодательства древности в виде обязательности, как брака, так и развода в случае бесплодия жены, и в виде закона о левирате.

Если цель брака — дети, а дети нужны для защиты отечества и продолжения культа, то брак является уже не делом свободы, а религиозной и гражданской обязанностью, нарушение которой карается законами. И вот, как в Греции, так и в Риме мы находим целый ряд законов, карающих безбрачие [17] Последним из таких законов был знаменитый lex Julia et Papia Poppea, который так возмущал Тертуллиана [18] и был отменен Септимием Севером (193— 211). Бездетного Епаминонда укоряли за то, что он плохо позаботился об отечестве [19].

С другой стороны, если цель брака дети, то где нет надежды иметь детей, там нет и брака, и потому бесплодие жены было одним, а иногда и единственным из поводов к разводу.

Римский историк Геллий в своих Анналах сообщает, что в древнем Риме вследствие строгости нравов в течение нескольких веков не было ни одного случая развода и первым развелся с женой патриций Карвилий Руга вследствие ее бесплодия. Он горячо любил свою жену, но счел долгом развестись с ней, так как его клятвенное брачное обещание гласило, что он женится для того, чтобы иметь детей [20]. То же рассказывает Геродот о двух спартанских царях [21]. Дигесты упоминают, что развод часто происходит из-за бесплодия жены [22]. По законам Ману в Индии развод с бесплодной женой по истечении восьми лет был обязателен [23].

Чтобы обеспечить мужу потомство, древние законы не останавливались даже перед такими, по-видимому, непреодолимыми препятствиями, как бесплодие самого мужа и даже его смерть. В таком случае прибегали к фикции левирата. Отец или брат бесплодного или умершего мужа брал его жену, и потомство от этого сожития считалось потомством мужа. Так было в Индии [24], так было и у древних греков [25].

Существовал левират и у древних евреев (Втор. 25, 5. Ср.: Мф. 22, 23-32; Мк. 12, 19; Лк. 20, 28). Брак на жене брата был здесь строго воспрещен (Лев. 18, 16, 20, 21. Ср.: Мф. 14, 4; Мк. 6, 18), но когда нужно было дать потомство умершему брату, отказ от такого брака считался бесчестным делом.

Вполне правы были, поэтому древние христианские писатели, полагавшие, что почти все дохристианское человечество видело в потомстве главную цель брака, и объяснявшие существование такого воззрения редкостью населения, родовым характером древнего быта, отсутствием надежды на будущую жизнь и т.д. [26]

Подчинялись иногда этому взгляду и христианские писатели [27], чаще на Западе. «Feminis haec (prolis) sola est causa nubendi» («Для женщин это (потомство) есть единственная причина замужества»), — пишет святой Амвросий Медиоланский [28]. В особенности важное значение имел тот факт, что этот взгляд защищал блаженный Августин, юрист по образованию. Например, он утверждает в своих трудах, что причина брака одна, а именно рождение детей и что там, где стремятся, чтобы детей не было, нет и брака [29].

«Для чего нужна эта помощь» (мужу со стороны жены), — спрашивает он в толковании на Книгу Бытия и отвечает: «Кажется всего вероятнее, что для рождения детей». Напечатанные курсивом слова показывают, что блаженный Августин далеко не был убежден в справедливости этого учения. Действительно, у него встречается и совершенно другое учение о целях брака. Например, творение «De bono conjugali» (главы 3 и 18): он указывает на «святую дружбу» как главную цель брака [30]. Однако позднейшее схоластическое западное богословие за немногими исключениями стало на точку зрения первой теории. Ее развивает, например, сам корифей схоластического богословия Фома Аквинат. «Proles est essentialissimum in matrimonio» («Наиболее существенно в браке — потомство»), — пишет он. Правда, он знает и другие цели брака — взаимную помощь супругов и избавление от страстности, но эти две цели второстепенны и объединяются с первой.