Вообще две важнейшие христианские организации, Католическая и Православная Церковь, не одобряют гражданский брак, и многочисленные папские акты, начиная от бреве Бенедикта XIV от 17 сентября 1746 года до нынешнего codex juris canonici (с. 1016 и 1094), не признают действительности гражданского брака[476].
Даже и протестанты, которые не видят в браке таинства, не одобряют обязательный гражданский брак, а иногда и наказывают членов своей церкви, если они не совершают церковного брака, хотя и признают его действительным[477].
Но быть может, следует допустить обязательный гражданский брак не для всех случаев, а лишь в некоторых, например, для членов религиозных организаций, не признаваемых государством, другими словами, допустить гражданский брак по необходимости, Nothcivilehe, как это сделали Австрия, Испания и некоторые другие государства?
Однако это решение неправильно по своей сущности и имеет характер компромисса и оппортунизма, Оно неправильно потому, что представляет государству делать выбор, который должно делать отдельное лицо, его совесть. Оно компромиссно потому, что в одном случае решает вопрос так, а в другом иначе, сообразно внешним обстоятельствам, а не по принципиальным основаниям. И как это часто бывает при компромиссах, он не удовлетворяет ни одну сторону: ни защитников государства, ни защитников церковных интересов. Такое решение не может удовлетворить защитников государственных интересов, потому что мотивы, которые оно приводит против обязательности церковного брака, имеют силу и в отношении членов признанных государством исповеданий, причем создается различие гражданских прав между лицами того и другого Исповедания.
Еще менее может такое решение удовлетворить церковные круги. Всякий случай гражданского брака, вследствие религиозных препятствий, является как бы триумфом отдельного лица над требованиями того исповедания, к которому оно принадлежит, и потому гражданский брак по необходимости получает характер постоянной оппозиции государства в отношений к религиозным организациям.
Между тем при существовании факультативной формы брака государство лишь дает возможность отдельным лицам сообразовать свой образ действий со своими убеждениями.
Возражают против факультативной формы брака и с чисто церковной точки зрения. Если правильна религиозная, церковная форма брака, то государство только ее и должно санкционировать и провозгласить общеобязательность церковного брака.
Это возражение смешивает два совершенно разных вопроса: вопрос о моральном достоинстве той или другой формы брака и вопрос об инстанции, которая должна высказаться в пользу той или другой формы. Совершенно справедливо, что церковная форма брака является, в сущности, единственно нормальной, как потому, что брак по своей сущности религиозный акт, так и потому, что семья есть малая Церковь, и ее основание должно иметь церковный характер, почему Церковь вполне вправе требовать от своих членов церковный брак и в случае непослушания применять к ним церковные наказания, если найдет это целесообразным. Но отсюда вовсе не следует, что государство должно ввести общеобязательный церковный брак. Именно потому, что брак имеет религиозное значение, форма его всегда должна быть делом личной свободы. Христиане призваны к свободе (1ал. 5, 13), и всякий религиозный акт сознательных христиан должен носить на себе печать свободы. Древний христианский писатель Лактанций доказывает, что религия существует только там, где существует свобода, и исчезает там, где исчезла свобода, и что истину нужно защищать словами, а не ударами («verbis, поп verberibus»). «Тайна спасения, — пишет святитель Григорий Богослов, — для тех, которые желают, а не для тех, которых принуждают». Сто восьмое правило Карфагенского собора приводит закон Гонория, что «по свободному произволению каждый воспри-емлет подвиг христианства», и Зонара в толковании на это правило пишет: «Добродетель должна быть избранною, а не вынужденною, не невольною, а добровольною... ибо то, что бывает по необходимости и по насилию, нетвердо и непостоянно»[478]. «Не свойственно религии, — говорит Тертуллиан, — принуждать к религии, так как она должна приниматься добровольно»[479].
Всякий другой взгляд есть взгляд Великого Инквизитора[480]. Но не нужно думать, что такой взгляд существовал только на Западе. Он существовал, да еще и существует, и на Востоке. Но его нужно окончательно отбросить. Не так далеко время, когда государство издавало предписания о причащении и исполнении других религиозных обязанностей. Но теперь это нам представляется как нарушение свободы совести. Точно так же и обязательный в силу государственного закона церковный брак есть нарушение свободы совести, а вместе с тем и нарушение свободы Церкви. Если государство провозгласит общеобязательность церковного брака, он именно вследствие этого потеряет свое религиозное значение и сделается государственным институтом, а духовное лицо, заключая брак в силу государственных законов, будет играть роль государственного чиновника. Церковь тогда потеряет право венчать только тех лиц, которых она считает достойными таинства брака, а будет вынуждена венчать всякого, кто удовлетворяет требованиям государственного брачного права, хотя бы он не признавал Церкви и даже боролся с нею, хотя бы он был неверующим и венчание было бы, в сущности, кощунством. При существовании обязательного церковного брака невозможно восстановление древнего христианского понимания брака и древней церковной дисциплины. Древняя Церковь под браком разумела не момент его заключения, а всю брачную жизнь и, прежде всего, цель брака, ту задачу, которую супруги должны решить в течение всей своей брачной жизни. Такое понимание брака ясно выражается в творениях Отцов Церкви эпохи Вселенских Соборов, особенно у Иоанна Златоуста, который, как «сваха», по его собственному выражению, подробно говорит в своих знаменитых проповедях о всех сторонах брачной жизни, но оно было потеряно впоследствии, когда духовенство пошло по линии наименьшего сопротивления и заменило свою трудную задачу создания из семьи малой церкви легкой формальной задачей заключения брака. Тогда как для древней Церкви было важно не столько то, в какой форме заключен брак, сколько то, действительно ли он брак и достигает ли он свою высокую цель, для духовенства более позднего времени иногда сущностью брака является венчание, а взаимные отношения супругов выпали из сферы церковных интересов. Под влиянием отчасти обязательности венчания, отчасти инославных писателей в православных догматиках явилось новое учение, что брак совершает священник, а не стороны, и священник, выполнив брачные формальности, полагал, что он исполнил вообще все свои обязанности в отношении брачной жизни своих прихожан. Поэтому-то постепенно Церковь потеряла влияние на семейную жизнь. А так как семейная жизнь есть источник и всей общественной жизни, Церковь в общественной жизни снизошла на второстепенное место и теперь имеет значение более вследствие своих старых заслуг, чем современной общественной работы. Другими словами, Церковь теперь живет на старый капитал, который с каждым днем уменьшается. С другой стороны, нынешняя семья, получая по необходимости христианскую форму в венчании и удовлетворяясь ею, на деле начала постепенно спускаться в состояние, которое иногда ниже даже семьи языческой. И такое отделение семьи от Церкви много опаснее для Церкви, чем отделение от нее государства.
476
Против гражданского брака направлены, например, бреве Бенедикта XIV edditae sunt nobis от 17 сентября (о Голландии), бреве Пия VI от 28 мая 1793 г. и его энциклика от 17 февраля 1809 г . к французским епископам. Пий IX в письме от 9 сентября 1852 г. пишет королю Сардинии, что гражданский брак— не что иное, как аморальный конкубинат. То же объявил по отношению к Италии папский суд Poenitentiaria romana в своей инструкции от 15 января 1866 года (Acta Apostolicae Sedis I, P. 1508—1512), причем рекомендовал католикам видеть в гражданском браке только гражданскую церемонию, а не подлинное заключение брака. Подобные же мысли выражает и Лев XIII в послании от 1 июня 1879 года архиепископам и епископам Турина, Верчелы и 1енуи, в послании от 17 августа 1898 г. о гражданском браке в Перу («Archiv F. Kathol. Kirchenrecht», 80, 579) и алокуции от 16 декабря 1901 г. («Archiv» 82, 338). Лишь там, где не были объявлены декреты Тридентского Собора, гражданский брак имел значение обручения (Sponsalia de praesenti), если обе стороны имели при этом намерение заключить не только гражданский, но и христианский брак. См. Fleiner, Obligatorische Zivilehe und die kath. Kirche. Leipzig, 1890, Hirschel, «Archiv» 40, 220; Bellesheim, «Archiv» 41—292; Dr. Arnold Poschl, Kurzgefastes Lehrbuch d. kath. Kirchenrechtes. Graz und Leipzig, 1918, S. 307.
477
Об отношении протестантов к гражданскому браку см. Vierling в Zeitschrift flir Kirchenrecht, 16, 288; Buchka, Ibid., 17, 432; Kahl, Ibid, 18, 295; Friedberg, Lehrbuch des Kath. und Evang. Kirchenreches, 6. Aufl. Leipzig, 1909, S. 494-495.
478
Правило 122. Рус. перевод Правил с толкованием. С. 691. В Кормчей 109-е правило, 1, лист ПО; Афинская Синтагма, прав. 108, 3, 559. Лактанций, Instit. div. 19, Афанасий Вел. Hist. ad. Monach. 67.
480
Ср. А. Толстой: «...Святые братья глупы: человек молиться волен, как ему угодно. Не влезешь силой в совесть никому, и никого не вгонишь в рай дубиной» («Дон Жуан»).