Джеймс Блэйлок
Последний сребреник. Бумажный Грааль. Все колокола земли
Последний сребреник
Вики посвящается.
И на сей раз моему другу Лю Шайнеру, Приятелю Пену и Дружку Серфингисту,
А также прекрасной Эди
И ее брауни, енотовым домикам и кофе —
От нас четырех.
Да, сэр, если уж на то пошло, разве не было у мудрейших людей всех времен, не исключая самого Соломона, — разве не было у каждого из них своего конька: скаковых лошадей, — монет и ракушек, барабанов и труб, скрипок, палитр, — коконов и бабочек? — и покуда человек тихо и мирно скачет на своем коньке по большой дороге и не принуждает ни вас, ни меня сесть вместе с ним на этого конька, — скажите на милость, сэр, какое нам или мне дело до этого?
Книга первая. Вторая шутка
Нет обязанности, которую мы недооцениваем в такой степени, как обязанность быть счастливым… Найти счастливого мужчину или женщину гораздо лучше, чем найти пятифунтовую банкноту.
Пролог
Он сидел на заднем сиденье шерута[3], вертлявого дервиш-такси, мчавшегося по дороге из Иерусалимского нагорья в аэропорт имени Бен-Гуриона в Тель-Авиве. Водитель несся как сумасшедший, и Пенниман подпрыгивал и заваливался на бок на заднем сиденье старого «мерседес-бенца», который круто вписывался в повороты и попадал в рытвины. В кармане у Пеннимана лежал кожаный мешочек с серебряными монетами, досаждавшими ему своим теплом. День у него за спиной клонился к вечеру, и залитые солнцем здания старого Иерусалима уже начали бледнеть. Высотки Тель-Авива впереди отбрасывали тени на плоский средиземноморский ландшафт. Пенниман едва узнавал его. Сколько лет прошло!
В этом аэропорту он уже бывал один раз, когда тот назывался Лодский аэропорт[4]. А до этого еще прорву лет назад он отправился из Хайфы на Кипр на рыболовецком суденышке, приобретя еще одну, всего лишь третью свою монетку. Команда почувствовала, что он бежит от чего-то, и когда ночью разыгрался шторм, который чуть не опрокинул их, корабельный кок, иорданец с большими невинными глазами, назвал Пеннимана Ионой[5], и его чуть не выкинули за борт. Они отобрали у него монетку, когда она начала потрескивать огнем святого Эльма в заряженном электричеством воздухе, и вместо него выкинули за борт ее, а потом в безмолвном ужасе увидели, как из темного моря поднялась гигантская тень и поглотила падающую в воду сверкающую монетку.
Прошедшие годы уплотнились в его памяти, выжали из нее всякие мелочи и подробности. Время уменьшало человека, спорить с этим было трудно. Даже человека, который владел некоторыми методами. Теперь монетки в его кармане чуть ли не вернули его в дни молодости, хотя это ощущение и было осквернено и опорочено, как свежий румянец на лице упитанного вампира.
Он снова посмотрел в окно. Никаких признаков погони вроде бы не было. Он с хорошим запасом приедет в аэропорт, там сядет на самолет «Пан Американ» до Парижа, а оттуда — до Нью-Йорка. На своем пути в Лос-Анджелес он немного отклонится на север — до Ванкувера, — чтобы заглянуть к своему старому другу по коллекционированию монет Пфеннигу. До него к тому времени уже, вероятно, дойдет известие об убийстве Ауреуса[6], и он, вероятно, убежит. С другой стороны, с не меньшей легкостью он может согласиться и на продажу. Может быть, Пфенниг был из тех людей, которые готовы пойти на уступки или по крайней мере поддаются убеждению, что лучше потерять деньги, чем жизнь. В мире было полно дураков, которые считали, что они призваны быть Смотрителями. Он и сам был призван, чтобы стать кем-то, но именно он, а никто другой, будет определять, кем именно.
Старика по имени Ауреус он оставил мертвым в Иерусалиме, и, если повезет, его тело пролежит в запертом магазине несколько дней, прежде чем его найдут. Шторы на окне были задернуты, а перед ними повешено сообщение о том, что он уехал отдохнуть. Никто на свете не предполагал, что магазин откроется через неделю. Слепые попрошайки, служившие у покойного, сразу поймут, что случилось что-то необычное. Сомнений не было: они что-то чувствовали своими слепыми и дикими глазами. Они почти наверняка были сумасшедшими. Один полквартала преследовал Пеннимана, а потом наклонил голову, словно прислушиваясь, когда тот сел в такси и машина тронулась. Пенниман совершил ошибку — шутки ради потряс кошельком, полным украденных серебряных монет, высунув его в открытое окно машины. При этом звуке монетки захлопали в банке попрошайки, как попкорн в горячем масле, а сам попрошайка распахнул рот и взвыл таким высоким и пронзительным голосом, что тот едва можно было расслышать, и все усиливающееся негодование лающих собак преследовало такси до самого выезда из города на шоссе. Но ни у кого из попрошаек не было ключей от магазина. Старый Ауреус не доверил бы им даже сумку с шекелями, что уж говорить о монетах. У его тела будет достаточно времени, чтобы дозреть.
2
Apology for Idlers (
3
4
5
6