— Знаешь что, — сказала тогда воробьиха, — лучше жить в своём гнезде, хоть в нём и жарко. Но во всём мире только оно одно — наше.
«Направляет кротких к правде, и научает кротких путям Своим» (Пс. 24:9).
Пещера со сталактитами
Юноша нашёл в горах пещеру с очень красивыми, но хрупкими сталактитами. От радости он воскликнул:
— Да это же просто чудо!
Вдруг камни пещеры от звука его голоса зашатались, а некоторые даже поползли вниз, но каким-то чудом обвала не произошло. Юноша понял, что еще одно слово — и свод пещеры рухнет. Он тотчас ушёл, но поделился своим открытием с другом, и тот тоже захотел полюбоваться пещерой.
— Только ни слова! — предупредил его юноша.
Когда его спутник увидел сталактиты, он не удержался и прошептал:
— Вот это да!
Но тут посыпались камни, раздался грохот, поднялась пыль, и друзья едва успели выскочить из пещеры, красота которой навсегда исчезала у них на глазах.
«Итак, наблюдайте, как вы слушаете: ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.» (Лк. 8:18)
Платан
Перед домом, на улице, рос большой, широко раскинувший свои ветви платан. Часто прохожие хвалили его:
— Какой красавец. Какой пышный платан. Какую большую и густую тень он даёт. Как хорошо отдыхать под ним в жару.
Раздавались и другие голоса:
— Сколько листьев осенью от этого дерева, а зимой, к тому же, с него падают ветки, и всё это нужно убирать.
А платан не становился от этого ни больше, ни меньше. Он всегда оставался одним и тем же.
«Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены.» (Иак. 1:17).
По труду и награда
Однажды авва Исаия пришёл на гумно и сказал хозяину земли:
— Дай мне пшеницы!
— А жал ли ты, авва? — спросил его владелец.
— Нет, отвечал старец.
Владелец удивился:
— Как же ты хочешь получить пшеницы, когда ты не жал?
На это старец сказал:
— Разве не получает пшеницы тот, кто не жал?
— Нет, не получает, — стоял на своём хозяин.
Выслушав этот ответ, старец ушёл с гумна. Братья, которые были свидетелями этого поступка, поклонились авве и попросили объяснить им его поступок.
Старец сказал им:
— Я сделал это с целью показать, что не получит от Бога награды тот, кто не будет прилагать для этого усилия.
Поверь!
Однажды атеист прогуливался вдоль обрыва, поскользнулся и упал вниз. Падая, ему удалось схватиться за ветку маленького дерева, росшего из расщелины в скале. Вися на ветке, раскачиваясь на холодном ветру, он понял всю безнадёжность своего положения: внизу были замшелые валуны, а способа подняться наверх не было. Его руки, держащиеся за ветку, ослабели.
«Ну, — подумал он, — только один Бог может спасти меня сейчас. Я никогда не верил в Бога, но я, должно быть, ошибался. Что я теряю?» Поэтому он позвал:
— Боже! Если ты существуешь, спаси меня, и я буду верить в тебя!
Ответа не было. Он позвал снова:
— Пожалуйста, Боже! Я никогда не верил в тебя, но если ты спасёшь меня сейчас, я с сего момента буду верить в тебя.
Вдруг Великий Глас раздался с облаков:
— О нет, ты не будешь! Я знаю таких, как ты!
Человек так удивился, что чуть было не выпустил ветку.
— Пожалуйста, Боже! Ты ошибаешься! Я на самом деле думаю так! Я буду верить!
— О нет, ты не будешь верить! Все вы так говорите.
Человек умолял и убеждал. Наконец Бог сказал:
— Ну хорошо. Я спасу тебя. Отпусти ветку.
— Отпустить ветку?! — воскликнул человек. — Не думаешь ли ты, что я сумасшедший?
Подарок аввы Агафона
Однажды братья в присутствии аввы Иосифа начали разговор о любви. Старец сказал:
— Мы не знаем, что такое любовь. Вот образец любви: у аввы Агафона был ножик, необходимый ему для рукоделия. Пришёл к нему брат и, увидев ножик, похвалил эту вещь. Авва Агафон немедленно начал упрашивать брата, чтоб он принял ножик в подарок, и не дал брату выйти из келии, пока ни уговорил его принять понравившуюся ему вещь.
Комментарий Игнатия Брянчанинова
Надо принять в соображение, какого труда стоило вновь приобрести в глубокой пустыне орудие, необходимое для рукоделия, составлявшего и часть келейного подвига, и единственное средство к содержанию себя. При таком только соображении можно оценить должным образом поступок старца, строго внимательного к себе, дорожившего своим безмолвием.