С души как бремя скатится,
Cомненье далеко,
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
Такое благотворное влияние оказывает молитва на силы и способности человека, благодаря чему он становится сыном Божиим, уподобляется своему Небесному Отцу.
4. Созерцание и экстаз, как высшие формы молитвенного состояния и нравственного совершенства
По мере укрепления и возрастания человека в духовной жизни, плодом постоянного молитвенного общения его с Богом является все более и более тесное соединение его с Богом – созерцание и экстаз – высшие формы молитвенного состояния и нравственного совершенства.
Под именем вообще созерцания разумеется жизнь, посвященная молитве и богомыслию [58]. По словам преподобного Исаака Сирина, созерцанием называется деятельность подвижника, заключающаяся в божественном размышлении и в постоянной молитве [59]. Ум человека, объятый и проникнутый пламенной любовью к Богу, беседует с Ним теснейшим образом и с особенной искренностью, как с Отцом своим [60]. По учению преподобного Нила Синайского, в этом состоянии бывает «некое восхищение ума, всецелое отрешение его от чувственного, когда неиз-глаголанными воздыханиями духа приближается он к Богу, Который видит расположение сердца отверстое, подобно написанной книге, и в безгласных образах выражающее волю свою» [61]. В этот час, по слову преподобного Макария Египетского, христианин ощущает в своем сердце божественное действие, что-то необъятное, чудесное и со всей сладостью говорит: «О, если бы душа моя отошла вместе с молитвою» [62]. На высшей ступени созерцания наступает особое духовное состояние, которое называется у святых подвижников «умным созерцанием», «духовным зрением» [63], «ведением», «умным видением», «изумлением» и «высшим видением». Теперь ум не словами молится, но бывает в «восхищении» или «экстазе», при созерцании непостижимого [64].
В состоянии экстаза нужно различать две ступени. К первой можно отнести разного рода видения [65], то есть такое состояние, при котором молящийся еще сохраняет некоторую память о виденном им. Ко второй же ступени относится такое экстатическое состояние, при котором личная жизнь молящегося как бы совершенно приостанавливается [66] не только в духовных, но и в телесных своих проявлениях: сердце его умолкает [67], ум делается совершенно неподвижным [68], будучи всецело поглощенным предметом созерцания, уста безмолвствуют [69], и тело становится бездыханным от благоговейного восторга [70]. Вообще личность молящегося, по учению святых подвижников, во время высшего экстатического состояния всецело и безраздельно поглощается созерцанием Бога [71]. Молящийся в это время «чувством ощущает духовные вещи иного века», о чем он, пришедши в себя, не может пересказать [72]. Таким образом, высшее состояние, достигаемое молитвой, понятно только тому, кто своим собственным опытом достиг и пережил его. Человеку же плотскому, то есть знающему только земное «блаженство», совершенно невозможно и в уме того представить [73]. «Душевен человек не приемлет, яже Духа Божия, – говорит святой апостол Павел, юродство бо ему есть, и не может разумети, зане духовне востязуется» (1Кор. 2:14).
Продолжение экстаза бывает различное: несколько часов, целый день [74], иногда же несколько дней [75]. Но постоянно в таком духовном восхищении молящийся быть не может, с одной стороны, потому, «чтобы мог он, – по словам преподобного Макария Египетского, – заниматься попечением о братии и служением слову» [76], а с другой – потому, что полнота совершенства не дана человеку по причине его греховности [77]. Поэтому-то после духовного упоения, как говорит тот же святой подвижник, «нисходит на человека покрывало сопротивной силы» [78].
Указанной высоты молитвенного состояния и, связанного с ним, нравственного совершенства достигают немногие молитвенники, как говорит преподобный Исаак Сирин: «Един из тысячи» [79], Для этого нужен труд, подвиг и Божественное содействие [80]. Царство Небесное силою берется, и только прилагающие усилие восхищают его (Мф. 11:12). Оно не может прийти в сердца тех людей, которые убегают от него. Поэтому нужно ежедневно полоть ниву своего сердца на вечерней и утренней молитве, освежать ее спасительными вздохами, орошать ее слезами, словом – удобрять и оплодотворять ее терпеливой молитвой и не оставаться ни на час в совершенной праздности и бездействии, ибо во времена праздно- сти и бездействия враг усердно сеет свои плевелы.