Христианские богословы совершенно неправильно утверждают, будто бы их религия возникла сразу, в готовом виде, как непосредственное откровение бога, воплотившегося на земле в образе идеального человека — Иисуса Христа. В действительности христианство складывалось в течение долгого времени и постепенно восприняло в себя многие существенные элементы более древних, языческих религий.
Основной предпосылкой возникновения христианства, как и других религиозных систем классового общества, явилось такое развитие социально-экономических противоречий, при котором угнетенные низшие слои населения после многих неудачных попыток собственными силами облегчить свою участь были вынуждены искать утешения в вере, надеяться на сверхъестественную помощь со стороны какою-либо благосклонного к ним божества. В течение II и I веков до н. э. в Римской империи неоднократно происходили грандиозные восстания рабов, которые, однако, каждый раз кончались жестокими поражениями вследствие недостаточной организованности и сознательности восставших. Наиболее серьезным и опасным для римских эксплуататоров-рабовладельцев народно-революционным движением было великое восстание рабов в Италии 73–71 годов до н. э. под предводительством Спартака, которого В. И. Ленин называет «одним из самых выдающихся героев»[4] того времени. Но и это восстание также завершилось кровавым разгромом рабов.
Один из новейших исследователей истории раннего христианства французский ученый-коммунист Шарль Эншлен справедливо отмечает закономерную связь между поражением Спартака и резким подъемом мистических чаяний среди угнетенных масс божественного спасителя. «Можно сказать, — пишет Эншлен, — что Христос победил потому, что потерпел поражение Спартак. На смену земному мстителю пришел мститель небесный, апокалиптический; на смену общей борьбы — покорность судьбе, на место реальных надежд — отказ от всего земного и упования на небесное воздаяние»[5].
Ожидание чудесного спасения от божества или какого-нибудь его представителя было особенно распространено в Иудее, маленькой стране Передней Азии, которая с середины I века до н. э. находилась под властью Рима. В иудейском (еврейском) народе издавна жили традиционные верования в божественных вождей — пророков, которые, начиная со сказочного Моисея, якобы доставляли своим соплеменникам великие победы над всеми их врагами. И теперь, томясь под жестоким игом римских императоров, иудеи страстно ожидали нового освободителя и верили, что сам бог пошлет им своего «помазанника», или по-еврейски — Мессию. Поскольку иудейское общество того времени было классовым, рабовладельческим, то различные слои этого общества, разумеется, представляли себе грядущего Мессию по-разному. Для господствующего класса населения Иудеи Мессия был прежде всего вождем иудейской рабовладельческой знати, которому предстояло не только освободить свою страну от иноземного захватчика, но даже подчинить ей чужие страны. Напротив, в глазах рабов и примыкавших к ним по своему положению беднейших свободных элементов Мессия являлся преимущественно избавителем народных низов от тяготевшего над ними социального гнета. Разнородные представления о Мессии-спасителе стали складываться и за пределами Иудеи, в многочисленных общинах, организованных иудейскими эмигрантами в Египте, Малой Азии и других областях Ближнего Востока. В этих общинах иудеи постепенно сближались со своими иноплеменными соседями, знакомились с их языком, образом мыслей и культурой. Насколько мы можем судить по дошедшим до нас источникам, именно в восточных эллинизированных городах[6] Римской империи и зародилась древнейшая форма христианства, представлявшая собой своеобразную, качественно новую разновидность иудейского мессианизма.
6
Города Малой Азии и Ближнего Востока, в которых широко была распространена древнегреческая культура.