Ни точного времени возникновения христианства, ни каких-либо биографий его первых деятелей мы совершенно не знаем. Однако несомненно, что лицо, именуемое Иисусом Христом, которое официально считается основателем христианства, в действительности никогда не существовало — ни в качестве воплощенного божества, которому поклоняются верующие, ни даже в качестве определенной исторической личности, которую сторонники христианской морали признают образцом всех человеческих добродетелей. Это лицо всецело является продуктом фантазии, чистейшим мифом, вымыслом.
Скудость наших сведений о наиболее раннем периоде истории христианства, естественно, объясняется тем, что первоначально оно распространялось среди самых бедных и обездоленных слоев населения, которые не имели фактической возможности оставлять по себе записи. «…Христианство при своем зарождении, — указывает Ф. Энгельс, — было движением угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенных, бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов»[7].
Таким образом, социально-экономические причины возникновения христианства, как и некоторых других аналогичных течений внутри восточного мессианизма, коренились в придавленности эксплуатируемых масс рабовладельческой Римской империи, в невыносимом классовом гнете, тяготевшем над ними. Не веря в собственные силы, они надеялись уничтожить этот гнет с чудесной помощью ожидаемого свыше божественного спасителя.
О демократическом составе участников ранних христианских общин, об их резко отрицательном отношении к эксплуататорскому режиму Римской империи и о питаемых ими мистических надеждах на небесную защиту достаточно красочно свидетельствует единственное дошедшее до нас произведение древней христианской литературы — так называемое «Откровение Иоанна», убедительно относимое Ф. Энгельсом к 68 или 69 году позднейшего христианского летосчисления. По словам неизвестного автора этого произведения, который сам именует себя Иоанном, его единомышленники в подавляющем большинстве бедны и бесправны и чувствуют непримиримую ненависть к ненасытному мировому эксплуататору Риму — «великой блуднице», «зверю в багряной одежде» — и ко всем порядкам и учреждениям, установленным Римской империей.
В своей статье «К истории раннего христианства», основанной на критическом анализе «Откровения Иоанна», Энгельс подчеркивает, что в этом наиболее древнем христианском литературном памятнике «нет ни догматики, ни этики позднейшего христианства; зато здесь есть сознание того, что борьба идет со всем миром и что эта борьба увенчается победой; есть радость борьбы и уверенность в победе, совершенно утерянные современными христианами… здесь еще нет ни слова о «религии любви»… здесь проповедуется неприкрытая месть, здоровая, честная месть гонителям христиан. И так это во всей книге»[8]
Однако, несмотря на угнетенное положение первых христиан и всю ту злобу, которую возбуждал в них тяготевший над ними режим, христианство, даже на самом раннем этапе своего существования, отнюдь не являлось идеологией революционной народной борьбы. Понятия религии и революции принципиально противоречат друг другу. Всякая религия сама по себе всегда реакционна; отрицать это — значит искажать действительность, удаляться от науки. Именно так поступил извратитель и предатель марксизма К. Каутский, который в своей книге «Происхождение христианства» поставил знак равенства между идеологией первых христиан и мировоззрением революционного рабочего класса. Реакционность раннего христианства резко проявилась в том, что оно призывало своих последователей рассчитывать не на самих себя, а на сверхъестественное божественное вмешательство. Тот, кто обнадеживает людей помощью свыше, объективно убивает в них инициативу и активность — необходимые условия революционной деятельности. Характерно, что автор «Откровения Иоанна», страстно проклиная Рим и его властителей, предсказывая предстоящую погибель «зверя» — Нерона, вместе с тем и не думал говорить о необходимости активных насильственных действий. Он лишь убеждал своих единомышленников надеяться на пришествие небесного спасителя, которое должно было наступить в самом недалеком будущем. Как видим, христианство уже на заре своей истории отвлекало народные массы от реальной освободительной борьбы.