«Бог мог размножить род человеческий и другим способом…»[55]
Каким именно? Это, согласно отцам, не может быть известно. Максим Грек(XV–XVI вв.):
«Не будем же рассуждать о том, что превосходит наш разум и наше понимание…»[56]
В любом случае Адам не имел бы пениса – за ненадобностью, а Ева – по той же причине – вагины. Григорий Нисский полагает, что размножение человека могло бы быть устроено на манер ангельского. Как существа бесполые ангелы размножаются каким-то иным, высшим способом, но понимание этого способа недоступно человеку:
«…какой способ размножения у естества ангельского – это неизреченно и недомыслимо по гаданиям человеческим; впрочем, несомненно то, что он есть. И он мог бы действовать и у людей»[57].
Сходно мыслит Максим Грек:
«…другим способом, чуднейшим и для нашего ума непостижимым, имел умножаться род человеческий, а не посредством скотоподобного совокупления, как думают некоторые»[58].
Того же мнения богословие позднего времени. Игнатий Брянчанинов (XIX в.):
«Мы не видим образца, по которому могли бы объяснить размножение рода человеческого до его падения… но наверно утверждаем, что это размножение должно было совершаться во всей полноте непорочности и бесстрастия. Вместо наслаждения плотского, скотоподобного долженствовало быть наслаждение святое, духовное»[59].
По вопросу, в какой момент между первыми людьми имела место половая близость, споры между отцами идут уже второе тысячелетие. Для человека, не принимающего христианство, этот вопрос не стоит того, чтобы спорить о нём две тысячи лет. Но вопрос поставлен, а поскольку ответа нет и он вряд ли возможен из-за неустранимого различия во мнениях, то и споры о нём, по всей вероятности, будут продолжаться бесконечно. Философ и писатель В. В. Розанов упрекает христианство в том, что его воззрения по вопросу о девстве и брака раздвоились[60]. Воззрения христианства на этот предмет в действительности не раздвоились, но раздробились по множеству оснований. Но такова особенность всякой веры. Единодушные решения в вопросах веры невозможны. Поэтому нет одной «истинной» веры, есть лишь варианты и разновидности вер. Если в математике можно видеть пример максимально возможного согласия мнений, то религии, напротив, представляют собой ту сферу, где непримиримость взглядов и расхождения во мнениях априори неизбежны.
Творение изначально было несовершенно. Бог шесть дней трудился, сотворяя то и другое, но ни в один из этих дней он не сотворил любовь. Он сказал первым людям «плодитесь и размножайтесь», но не сказал им «любите». Когда же мужчина и женщина сами научились любить друг друга, явился Христос и наложил на чувственную любовь строгие запреты. Представим себе: являются к Христу юная девица и юноша, держащиеся за руки, с румянцем смущения на щеках: «Мы любим друг друга и хотим, чтобы так было всегда». Что скажет своим счастливым овечкам пастырь, дабы оградить их от соблазнов плоти? О эти соблазны плоти! Они мучили и святых отцов, и как хорошо они знают их силу! Знал ли их силу девственник Христос? Что же скажет он тем, кто от любви ничего не видят, кроме друг друга? Скажет он их любви «нет» или «да»? Но какой же пастырь посмеет сказать «да» греху, посмеет сказать «да» любви, которая не получила церковного благословения?!
В христианстве поразительно то, что оно, называя себя религией любви, нигде не говорит любви между мужчиной и женщиной прямо «да». Оно говорит – и в этом выражен весь взгляд Христа на любовь, – что «любовь вне брака – грех», «любовь до брака – грех», «любовь после брака, если умер супруг и в душе явилось новое чувство, – грех». И даже любовь в браке, по отцам, должна быть в идеальном случае платонической. Христос не скажет первой робкой любви двух юных созданий «да». «А поцелуи позволительны? – пролепечут пунцовые от смущения любовники. – А прикосновения?» Что тут сказать пастырю своим стыдливым юным овечкам? Что позволить и что запретить им? Христос строгими увещаниями обяжет обоих к целомудрию и запретит остальное.
VIII. Против еретиков
Представимо ли, чтобы христианство провозгласило наслаждение главным благом жизни? Такой взгляд не был бы нов, и в чём состояли бы в таком случае новизна и смысл христианства? Тем не менее христианство в своём развитии не раз уклонялось с пути осуждения плоти. В первом и втором веках такая попытка имела место в ереси николаитов и карпократиан. По утверждению православного автора Л. И. Писарева, николаиты «превратно истолковав, смотрели на плотское любодеяние как на какое-то священнодействие и при этом ещё смело воображали, что чрез него они переходят в Царство Божие; они возвышали до степени святого состояния общение в плотских удовольствиях»[61]. Вряд ли будет далёким от истины предположение, что столь необычным аргументом, а именно что снискание будущего Царства Небесного достигается наилучшим образом через половой акт, николаиты привлекали на свою сторону большое число сторонников и представляли серьёзную опасность для христианского культа целомудрия.
55
Иоанн Дамаскин. О девстве. Точное изложение православной веры. Кн. 4. Гл. 24. URL: http://www.verapravoslavnaya.ru/? Damaskin_Tochnoe_izlozhenie4
56
Максим Грек. Догматические сочинения. Гл. XXVII. URL: https://royallib.com/book/ grek_maksim/dogmaticheskie_sochineniya.html
57
Григорий Нисский. Об устроении человека. Гл. 16. URL: https://azbyka.ru/otechnik/ Grigorij_Nisskij/ob_ustroenii_cheloveka/
58
Максим Грек. Догматические сочинения. Гл. XXVII. URL: https://royallib.com/book/ grek_maksim/dogmaticheski e_sochineniya.html
59
Игнатий Брянчанинов. Слово о человеке. Гл. 6. URL: https://azbyka.ru/otechnik/ Ignatij_Brjanchaninov/slovo_o_cheloveke/
60
Писарев Л. И. Брак и девство при свете древнехристианской святоотеческой письменности. Прим. 16. URL: https://azbyka.ru/brak-i-devstvo-pri-svete-drevnexristianskoj-svyatootecheskoj-pismennosti
61
Писарев. Л. И. Брак и девство при свете древнехристианской святоотеческой письменности. URL: https://azbyka.ru/brak-i-devstvo-pri-svete-drevnexristianskoj-svyatootecheskoj-pismennosti