С приходом к нам Иисуса Христа суетность нашей жизни уже не является неизбежным уделом, неизбежной судьбой. Со Христом в наш мир вошла реальная возможность чистой радости и возвышенного, подлинного счастья — счастья жизни во Христе.
Кстати, Сам Иисус ни разу не употребил слово «суета» в качестве характеристики земной жизни. И лишь один раз Он использовал слово «суетиться»: предостерег Марфу, чтобы она не «суетилась о многом», то есть не разменивалась на мелочи (Лк. 10:41). Иисус всегда учил радости. Слово «радость» — это ключевое слово Нового Завета. И во Христе человечество обрело свою самую большую радость — радость возможности полной, славной, подлинно счастливой жизни.
Но христианство, конечно же, не может отрицать того, что в жизни каждого человека много несчастий, огорчений и страданий. Тем не менее, христианское мировоззрение, в конечном счете, оптимистично: счастье жизни во Христе Иисусе вполне достижимо и не только в будущей (загробной), но и в земной жизни. Бытовая несчастливость в земной жизни — это следствие нашего грехопадения во Адаме. Повседневные горести и скорби неизбежны, но Иисус говорит нам, что они некоторым образом превращаются в свою противоположность — в необходимое условие достижения блаженства, то есть счастья. Наши горести и скорби превращаются в необходимое условие достижения счастья во Христе Иисусе, если мы принимаем их на себя как наш крест — как искупительный крест страданий.
О возможности житейского счастья
Как я говорил, существует пессимистический взгляд на мир и на возможность достижения счастья в этой жизни. Но так ли уж плохи наши дела? Обречены ли мы на несчастья? Думаю, что наши дела не столь печальны, и никакой «обреченности» человека на несчастья нет.
Польский философ Владислав Татаркевич в своей книге под названием «О счастье и совершенстве человека» (М., 1981) вполне убедительно показывает, что в нашей жизни возможны, по крайней мере, четыре варианта счастья. Эти варианты описываются им как четыре основных смысла, которые мы вкладываем в слово «счастье».
Первый смысл слова «счастье» является, так сказать, житейским. В данном случае мы понимаем под счастьем благоприятные для нас обстоятельства — удачу, везение и т. п. В этой связи можно вспомнить размышления пса Шарика из повести М.Булгакова «Собачье сердце»: «Так свезло мне, так свезло, просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. … Правда, голову всю исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживет. Нам на это нечего смотреть».
Второй смысл слова «счастье» Татаркевич называет психологическим и имеет в виду приятные переживания — интенсивную радость, блаженство, упоение и т. п. В качестве примера припоминается фрагмент юмористической «Песни о сентиментальном боксере» Владимира Высоцкого: «И думал Буткеев, мне челюсть кроша: // И жить хорошо, и жизнь хороша!». Мы, однако, помним, чем закончился этот поединок — Буткеев, в Конечном счете, потерпел поражение. Итак, счастье — это приятные переживания.
Третий смысл является сугубо философским. В данном случае под счастьем понимается высшее благо, которое доступно человеку. Подобного понимания счастья придерживались античные философы. Что они имели в виду, когда говорили о высшем благе? Самые разные вещи, например разумность и внутреннюю свободу человека при внешней покорности судьбе, житейским обстоятельствам.
Подобного понимания счастья придерживались, например, философы-стоики. Они утверждали, что все вещи подразделяются на два разряда — на зависящие от нас и не зависящие от нас. В зависящих от нас вещах мы должны мужественно исполнять свой долг, чего бы нам это ни стоило. А не зависящие от нас вещи и обстоятельства мы должны игнорировать, и тем более не полагаться на них, не строить своих жизненных планов, полагаясь на них. Например, от меня зависит, буду ли я честен и верен своему слову в обязательствах перед людьми. Поэтому я должен быть честным и верным своему слову во что бы то ни стало. С другой же стороны, от меня совершенно не зависит, получу ли я богатое наследство, а также буду ли я иметь превосходное здоровье. Поэтому я должен игнорировать подобные вещи — богатство, здоровье, мою внешнюю привлекательность, и не полагаться на них. Ради достижения высшего блага разумности и внутренней свободы нужно преодолевать стремление к чувственным удовольствиям, нужно отрешаться от привязанностей к внешнему миру и его благам, нужно развивать внутренние добродетели — честь, совесть, верность. Результатом подобных усилий должно быть достижение внутренней свободы, независимости от внешних, благоприятных или неблагоприятных для нас обстоятельств. Так рассуждал, например, великий греческий философ-стоик Эпиктет.