господствуют над вами, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так:
а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою" (Мф., 20, 25-26).
Коль скоро духовное противоположно земному (Лк. 20, 25), то и центр христиан
не должен был выглядеть как центр власти любой империи. Опять же: христиане (по
крайней мере, лучшие из них) изначально "мыслились" Христом как бродячие
проповедники; натурально, и ихний центр тоже должен был типа бродить. Церкви ни
в коем случае нельзя было копировать государственное устройство. Чем она тогда
будет лучше государства? Где гарантия, что Церковь не начнёт с ним
конкурировать? Да и вообще, государственная "структурность" есть отражение
падшего мира, наследие этого самого грехопадения.
В итоге, "осёдлому папе" сразу же пришлось принять самое активное участие в
политической жизни, где вообще нет идеалов и нравственности, но есть лишь цели и
средства. Полагаю, вы не раз читали в Интернете изречения, что у женщин дело
обстоит точно так же. Так вот: в этом смысле политика есть _б_а_б_с_т_в_о_, и
отдавшийся политике глава Церкви становится - угадайте, чем?
Кроме того, нетрудно догадаться, что оседание папы на одном постоянном месте
неизбежно начнёт как минимум вызывать зависть на других местах, в остальных
поместных церквах. Начнут возникать всякие бунтарские настроения, и подавлять их
придётся именно ему. . . Допустим, начнёт возвышаться какой-нить там
Константинополь - и начинай доказывать ему своё "первородство". Постепенно
борьба за место переродится в борьбу за власть и за отстаивание своих, всё более
мелких амбиций. Спустя несколько столетий церковь стала одним из крупнейших
землевладельцев - в том числе и папа, "наместник Христа на земле". Это не менее
смешно, как если бы землевладельцем стал Сам Иисус. Уж коли ты "наместник
Христа", то будь любезен соответствовать, а если стремишься к власти, выбираешь
"Кесарево" - то будь любезен, откажись от Божьего. Есессно, столь влиятельную
силу всякие там враждующие группировки феодалов старались перетянуть на свою
сторону - путём, например, богатейших дарений.
Папству ни в коем случае нельзя было "играть на том же самом поле", что и
политики - поскольку пришлось принимать существующие в политике "правила игры",
а значит, и забывать про свои собственные. Следующие 15 веков святой престол
только и делал, что "тянул одеяло на себя" (в смысле власти, разумеется).
Уж коли уподобляться Христу, коли продолжать Его дело, то церкви как
институту не следовало иметь вообще ничего: ни собственности, ни власти. Пойдя
по пути накопления имущества она превратилась в типичную бабу. Стремясь к власти
и могуществу на земле, церковь уподобилась. . . вы сами уже догадались, кому.
Кроме того, нужно вспомнить, сколь амбициозны (и - в этом смысле - даже
мелки) оказались ученики Иисуса. В этих условиях о воспроизведении изначальной
модели христианства даже речи не шло. Собственно, все эти добрые люди,
полностью, до фанатизма увлечённые как новым учением, так и противостоянием не
менее фанатичным иудеям с их властолюбивыми первосвященниками (интересно: были
ли и эти последние тоже "голубыми"?) - все эти добрые люди ни о каких
конструктивных моделях общемирового развития и не помышляли. Не делают этого и
сейчас.
Итак, уже в первом столетии преемники апостола Петра благополучно
вогнездились в Риме, создав институт "папства". Постепенно папы - решительно
непонятно, каким макаром - отождествили Христову идею органического единства
христиан с чисто языческой, римской идеей персонального владычества. Идеи,
казалось бы, ничем друг с другом не связанные и взаимоисключающие. И потому одна
из них, более очевидная, более жизнеспособная и более простая - должна была
подчинить себе другую, совсем уж духовную и широким массам непонятную. Типа,
если уж единство - так под чьим-нибудь господством. Нет, недалеко ушли мы от
животного мира.
Между тем Иисус прекрасно знал, что этим кончится. Властная, государственная
составляющая жизни общества должна быть дистанцирована от духовной. Христос
недвусмысленно провозглашал принцип разделения Божьего и кесарева. В Евангелии
даже особый эпизод на сей счёт имеется, когда Его спросили: "Позволительно ли
нам давать подать кесарю, или нет? . . Он сказал им: отдавайте кесарево кесарю,
а Божие - Богу" (Лк., 20, 25). Римский Папа не должен был иметь какую-либо -
хоть духовную, хоть государственную - власть. Он должен был быть фигурой,
скорее, символической.
Итак, в самом конце процесса своего вырождения, Папа, наш носитель важнейшей,
принципиальнейшей идеи духовного единства христианского мира (так как никакое
единство невозможно без некоторого центра), а вместе с ним - и весь католический
мир, полностью зациклился на внешней, формальной составляющей этого единства -
то есть идее централизации. Самой же главной, чуть не единственной своей задачей
святой престол стал видеть политические интриги, направленные на объединении
всех христиан - под собственной властью, разумеется. Как видим, и здесь
изначальные, стратегические задачи человечества были вконец похерены, и
полностью замещены на достижение тактических их предпосылок. Кстати, вполне
возможно, что Православие своею "схизмой" и выразило этакий бессознательный
протест против этой "осёдлости" папы, и типично имперских его амбиций. . .
Восточное христианство, оно ведь у нас как женщина - всё чувствует, а выразить
толком не умеет. . . Чуть что - истерика. Недовольна - сразу развод. . .
Человечество вновь наступило на те же грабли _б_а_б_с_к_о_г_о_ стремления к
спокойствию, сытости, осёдлости, удобства и уверенности в завтрашнем дне.
Довольно быстро наследник апостола Петра превратился в своего рода
"псевдо-императора" и начал качать права, понемногу прибирать к рукам церковное
"бабло", и, самое главное, лезть в амбиции, что, как известно, является лучшим
доказательством утраты первоначальной харизмы. Восточная Церковь, эта "баба
внутри бабы", начала завидовать, что "центр христианства" достался не ей,
обозлилась из-за собственной "вторичности", и в конце-концов подала на развод. .
. О том, что этот "центр" и не должен был быть территориально дислоцированным,
не пришло в голову тогда никому. Кстати: не приходит и теперь. И православные, и
католики воспринимают это как данность. Первые - как враждебную, вторые - как
необходимую. Да когда же все они думать-то начнут, чёрт возьми?!
Почему-то Христос не посчитал возможным обосноваться в тогдашней столице
Израиля со всеми вытекающими отсюда возможностями: создание постоянной группы
единомышленников, церкви, школы, и так далее. Он - если можно так выразиться -
"умышленно" был бродягой, не привязанным к одному конкретному месту. Ибо такое
"привязывание", возвышение одной церкви (или кафедры) над остальными сразу же
создаёт земную, падшую иерархию, то есть погружает Христову Церковь в пучину
того самого мирового детерминизма, который был в животном мире до Адамова
грехопадения, а после - перешёл и на род людской. Единство иное, духовное, когда
сорганизуют свой внутренний мир, свою систему ценностей, свою мораль, свои
поступки, своё "я" со странствующим где-то учителем - наверное отличается от
приходской системы устройства, когда в храм приходят как в лавку, и с гордым
видом принимают причастие. И топают, самодовольные, домой. Да ещё жалеют всех
встречных, несчастных: они-то не причащались. Взгляните-ка на нынешнюю