опыт - в общем, говорит о деле, сосредотачивается именно на нём, обсуждает
всяческие нюансы. . . Короче, общается с собеседником, пытаясь войти в суть
дела, стараясь помочь ему в конкретной ситуации.
Теперь вы в купе с другим Бегемотом. Кот "номер два" с первого момента
встречи начинает выяснять: "А вы мой текст "99 признаков" читали? Ну, что
скажете? Понравилось?" И если собеседник не читал его текст, или текст ему не
понравился, то (второй) Кот начинает общаться как бы через силу, смотрит на вас
подозрительно, и всё время пытается понять: да как же так? Такой супер-крутой
текст, и не понравился? Между прочим, именно поэтому так называемые "встречи с
автором" заключают в себе нечто тошнотворное. Равно как и "встречи авторов" -
таких-то и оттуда-то.
Но вернёмся к нашим Бегемотам. "Номер два" даже при обсуждении тарифных
планов постоянно сбивается на проблемы своего текста, и всё время пытается
доказать вам, что текст его хороший, он самый лучший, просто это вы чего-то там
недопоняли. . . Это, типа, ваша проблема. Сами виноваты, что вы такой недотёпа.
Ну какие там ещё тарифные планы? Вам нужно думать о другом, у вас всё очень
плохо, раз вы не смогли оценить крутой бегемотов текст. И вообще, раз вам не
понравился правильный текст, то и вообще вы - какой-то неправильный. Ведь
самому-то Бегемоту-2 ясно, что текст очень хороший.
А теперь ответьте мне на вопрос: с каким из двух Бегемотов вам было бы легче
общаться?
И в общении, и даже в личных отношениях, христиане повторяют ошибку "второго
Бегемота". С самого начала встречи они начинают выяснять: "А вы с моей верою
знакомы? Ну, что скажете? Правда, святая вера?" И если собеседник не знаком с
этой верой, или она ему не нравится, то с ним начинают общаться через силу,
смотрят на него подозрительно, и всё время общения пытаются понять: да ты,
случаем, не враг ли моей вере? Как же так? Такая супер-крутая религия, а ты
уверовал?
В общении даже на самые отвлечённые темы, христианин, подобно "Бегемоту-2",
постоянно сбивается на проблемы своей веры и всё время пытается доказать вам,
что религия его хорошая, она самая лучшая и самая святая, просто это вы чего-то
там недопоняли. . . Это, типа, только ваша проблема. Сами виноваты, что вы такой
недотёпа. И вообще, раз вы не стали христианином, то сами вы - неправильный.
Ведь самому-то христианину ясно, что христианство - самая лучшая, самая
спасительная религия.
Объясните мне теперь: в чём принципиальная разница между "вторым Бегемотом" и
христианином? Да точно ли есть она?
Общаясь с "воцерковленным христианином", вы обязательно почувствуете, что вас
как бы делают виноватым. Если же собеседник - интеллигентный верующий, то
описанный оттенок отношения будет едва уловим. Но он всё равно будет. И в этом
случае вам будет тяжело общаться.
Сами христиане объясняют эту "силу тяжести" либо немощью человеческой
природы, либо недостаточной "продвинутостью" христианина на пути к достижению
духовного совершенства. Мол, у него нет достаточно опыта, он не стал ещё
подлинным христианином. Типа, не преодолел "чин падшего естества". И что вообще
дело - не в самом христианстве, а в недостоинстве отдельных христиан.
Смею утверждать, что проблема кроется как раз в христианстве. В христианстве
исторически-приземлённом, как его интерпретировали приобщающиеся к нему народы.
Смею утверждать, что корень проблемы - в извращённой логике, когда именно
спасение становится в основу мировоззрения. Христианство в его исторической
форме - это "второй Бегемот", который бросил своё дело ещё в самом начале, не
доведя его до конца, а сам занялся одними баннерами. И две тысячи лет он ходит
по офисам, и требует, чтобы эту "альфа-версию" недоконченного продукта все
полюбили и стали использовать. В общении просто невозможен, при совместном
проживании - невыносим. Я сам лично был чем-то подобным. В смысле - не
"Бегемотом-2", но таким христианином. Я на своей шкуре знаю, что это такое. И
окружали меня в то время точно такие же невыносимые люди.
Смею утверждать, что идеал христианина, "подразумеваемый" Христом, был
другим. Лёгким в общении. Привлекающим к себе других. Сосредоточенным на своём
деле, а не на спасении. Вот просто утверждаю, и всё. Хотите - верьте, не хотите
- не верьте.
Христианское сообщество пошло по второму, самому удобному пути. Вместо того,
чтобы корпеть над своим делом, всячески доводить его до ума, достигать в нём
успеха, христианство сразу же "занялось баннерами", то есть проблемой спасения и
причастием, как условием для этого.
Сначала должно было идти дело (или принятие какого-то важного решения -
заниматься тем или иным делом), потом причастие, а уже после всего, как
следствие этого - и (возможное) спасение. Христиане же поставили эту логику
вверх тормашками, и задались несвоевременным вопросом: что нужно _д_е_л_а_т_ь_,
_ч_т_о_б_ы_ _с_п_а_с_т_и_с_ь_? Нетрудно видеть, что сначала по их логике идёт
спасение. Затем, как условие этого - причастие. А уже потом, в зависимости от
этого, выбирается и собственное дело (или способ его выполнения), а равно и
отношение к нему. Вот именно поэтому-то, в силу этой извращённой жизненной
логики, и являются "убеждённые" христиане такими неприятными, тяжёлыми людьми,
прямо как второй Бегемот в моём примере. В основе их мировоззрения лежит не
собственное призвание, не дело, к которому лежит их душа, не самореализация, не
желание помочь другим, но стремление к спасению. И желание того, чтобы другие
тоже спаслись. Через призму этого последнего и осмысляют христиане мир, именно с
этим немым вопросом обращаются они к первому встречному: типа, а какова твоя
вера? Како спасаешься? Правильный ты, или нет? Подобное отношение, вот этот
вызов, ожидание _э_т_о_г_о_ ответа, тяжёлой тучей висит над нами, когда мы
разговариваем с церковными людьми. И подобная тяжёлая туча повисла над всей
христианской цивилизацией. . . Верите ли: нас ведь никто не любит. Никто.
Когда в основе мировоззрения лежит не реализация своих способностей в
каком-то деле, но сама по себе вера в спасение, любая иная религия оказывается
злом, с которым нужно бороться. Все люди тут же начинают делиться на имеющих
"правильную" и "неправильную" веру. Первые - сами "правильные", коль сумели
уверовать, вторые - "неправильные", заблуждающиеся. Типа больные, которых нужно
лечить. Или, иными словами, христианство, поставив проблему "правильности веры"
во главу угла, тут же начало делить всех на "своих" и "чужих".
Фокус душевного внимания христианина постепенно, исподволь (впрочем - может
быть, и с самого начала), переместился с того, чем нужно заниматься по жизни, со
своего дела - на то, что нужно делать, чтобы спастись. Всё началось с того, что
начали противостоять иудеям с их Ветхим Заветом. Поэтому начисто забыли об
Адаме, его призвании и роли, следовательно - и обо всём человечестве. Потом
стали думать о порочности и непорочности зачатия. . .
Модель сотворённой Богом Вселенной отличается исключительной
универсальностью, изоморфностью, и я бы сказал, гибкостью. Всё заранее
предусмотрено, на каждую возникшую проблему есть своё решение. Любая катастрофа
находит свой как бы "обходной вариант". Ну да, Адам согрешил и невозвратно пал.
Но после этого падения и вследствие этого падения от него происходит теперь всё
человечество. Именно к нему переходят те же самые "плановые задачи". В этом
смысле в плане Божьего миро-строительства ничего не изменилось. В сущности, не