Г. Хмелевский рассматривает религию любого народа как своеобразное (извращенное) отражение условий его жизни и быта. «Человек, — пишет он, — постепенно создавал таких богов, какие ему в данное время и в данных условиях были нужны». Поэтому для автора настоящей книги главная задача состоит в том, чтобы подробно охарактеризовать условия труда, быта, социальные отношения, господствовавшие у того или иного народа в определенное время, а затем уже показать религиозные верования этого народа как отражение его экономических и социальных отношений.
Например, Г. Хмелевский подробно обосновывает ту мысль, что историю религиозных верований древнееврейского народа можно правильно понять, лишь изучив основные этапы его хозяйственной эволюции. Религиозные культы самой ранней эпохи существования древнееврейских племен были типичными культами кочевников-скотоводов, в то время как позднейший культ Яхве в Палестине отражает уже условия, когда основным занятием евреев стало земледелие.
По мнению Г. Хмелевского, в израильской религии следует различать четыре периода, каждый из которых был своеобразным отражением определенного этапа общего социального развития израильского народа. И лишь на завершающем этапе можно говорить о четко выраженном монотеизме иудейской религии.
Очень интересно и на большом историческом материале прослеживает автор изменение социального содержания и социальных функций представлений о богах. В эпоху зарождения ранних классовых обществ в Месопотамии, Египте и Индии боги, как правило, олицетворяют природные стихии: воду, землю, небо, огонь. Древний земледелец обожествлял прежде всего те силы и стихии, которые играли важнейшую роль в его жизни, от которых зависело его существование. В дальнейшем, по мере развития классового общества, образы традиционных богов подвергаются известному переосмыслению. Они все больше становятся олицетворением определенных социальных сил и явлений. Так Озирис из бога умирающего и воскресающего зерна становится богом, олицетворяющим человеческие страдания, богом — судьей загробного царства. У римлян Марс, вначале бог весенней растительности, покровитель возделанных полей, с течением времени становится богом войны. Такие же явления наблюдаются и в других религиях. Г. Хмелевский показывает, таким образом, что в классовом обществе религия приобретает новые социальные функции: она становится важным средством освящения и закрепления существующего эксплуататорского общества.
Значительное место в книге Г. Хмелевского, как уже говорилось, занимает история иудаизма. В этой связи автор подробно анализирует Библию. Доказательно критикуя апологетическое и некритическое отношение церковников к библейскому тексту, автор в то же время рассматривает Библию как один из важных исторических источников. Как известно, историческая достоверность многих библейских сказаний до сих пор является предметом научных дискуссий. Так, наука не располагает какими-либо свидетельствами «египетского плена» евреев, их «исхода» из Египта, существования Моисея как исторической личности и т. п. Хмелевский при изложении этих вопросов избегает каких-либо поспешных и категорических выводов. Он справедливо полагает, что подобные выводы могут быть сделаны лишь на основании бесспорных фактов, которыми наука пока не располагает.
Для советского читателя книга Хмелевского интересна еще и в том отношении, что в ней используются польские книги, написанные как современными богословами и церковниками, так и учеными-атеистами. Советский читатель пока почти не знаком с атеистической литературой, изданной в Польше в последние годы. А между тем в этой области польскими исследователями сделано немало интересного.
До сих пор речь шла о достоинствах книги «Христианство и религии мира». Но она не лишена и недостатков. Отдельные положения автора носят весьма спорный характер.
Наибольшее число возражений вызывают первые две главы книги, посвященные религиям первобытной эпохи.
Не совсем ясно, прежде всего, отношение автора к различным первобытным культам. Можно ли их считать формами религии или нет? Четкого ответа на этот вопрос мы у автора, к сожалению, не находим. Но многие его высказывания дают основание думать, что магия, фетишизм, тотемизм и иные виды первобытных верований рассматриваются им лишь как близкие к религии, но не религиозные явления. Так, например, говоря о магии, Г. Хмелевский пишет: «Магия и магические обряды — это еще не религия. Выведение зачатков религии только из магических обрядов — это упрощение». И далее: «Установлено, что у многих ныне изучаемых народов магия и религия тесно переплетаются между собой, у других же они как бы сосуществуют параллельно». Такие же высказывания мы находим в отношении тотемизма, фетишизма и других форм первобытных верований.