Несторий и его учение
Настоящий скандал разгорелся в 428 году, когда епископом Константиполя был избран энергичный, напористый священник по имени Несторий. Несторий учился в Антиохии у Феодора и был его восторженным поклонником. Его выдвижение отнюдь не порадовало Кирилла Александрийского, наследника Афанасия в череде умных и властных александрийских епископов, прелата, о котором мы уже упоминали в связи с расправой над женщиной-философом Ипатией (см. с. 243–244). Кирилл, по всей видимости, был не слишком приятным человеком – однако представлял собой не просто неразборчивого в средствах партийного босса, а нечто большее.[449] Размышляя о Спасителе Иисусе, особенно в тот момент, когда Церковь предлагала верующим тело и кровь Христовы в виде евхаристических хлеба и вина, он видел одного лишь Бога, милостиво дарующего свое присутствие грешному человечеству; а иначе с какой стати его почитаемый предшественник Афанасий стал бы так яростно бороться за равенство Личностей в Троице? Вдохновленный богословским трудом, автором которого он считал Афанасия (на самом деле, увы, это был Аполлинарий Лаодикийский), Кирилл не видел смысла проводить различие между двумя словами, оба которых относились для него к «личности» и «природе» Иисуса Христа: это были термины, используемые Каппадокийскими отцами, для личности – ипостась, для природы – физис.[450] Напротив, Феодор и те, кто учил подобно ему, говорили нечто, для ушей Кирилла звучавшее оскорбительно, – о двух физисах во Христе, и проводили различие между этими двумя природами и одной личностью, точнее, театральной маской – просопон.[451]
Особенно разгневало епископа Александрийского то, что Несторий принялся агрессивно навязывать верующим антиохийскую позицию, открыв атаку на популярный титул Девы Марии – Феотокос, т. е. Богородица. Почитание Марии к тому времени распространилось по всей Римской империи: сторонники Никейского соглашения поощряли его, видя в нем способ защитить божественность Христа от арианства, поскольку оно подчеркивало уникальность благодати, полученной этой земной женщиной. В Сирийской церкви марианский энтузиазм также развился удивительно быстро (см. с. 205–207); однако Несторий не обращал на это внимания – он стремился четко разделить две природы Христа и в связи с этим установить, как следует понимать роль Девы Марии и как ее называть. Вскоре после переезда в Константинополь Несторий услышал там проповедь, посвященную Марии, которую счел нелепой, и тут же с возмущением заявил, что все разговоры о Богородице – полная чепуха: «Слово Божье создало время – как же могло Оно Само быть созданным во времени?» Марию, заявил он, можно называть лишь Антропотокос – «Человекородицей»; и добавил, что христиане, возносящие Марии чрезмерные хвалы, должно быть, просто пытаются возродить культ богини-матери.[452] Такая грубость шокировала и возмутила даже многих из тех, кто получил образование в антиохийских традициях. Жертвы острого языка и реформистского пыла Нестория возмутились, а Кирилл с мрачным удовлетворением обрушил на соперника-епископа потоки благочестивого негодования.[453]
Яростные споры продолжаются
Последовавший за этим скандал вновь погрузил всю Восточную церковь в такую пучину хитросплетений и интриг, что восточный император из чистого самосохранения вынужден был вмешаться и принять меры. После собора в Эфесе в 431 году и переговоров, длившихся еще два года, Феодосий II заставил враждующие стороны прийти к компромиссу. Титул «Богородица» за Марией сохранялся, Несторий был отстранен от власти, а несторианское богословие осуждено на веки вечные; однако многие сторонники богословия Кирилла остались недовольны тем, что их собственное богословие не восторжествовало полностью, с триумфом, какого, по их мнению, заслуживало. Смерть Кирилла в 444 году не убавила их воинственности. Недовольство его сторонников на практике выразилось в политических маневрах наследника Кирилла и его рьяного почитателя, епископа Диоскора, – и эти маневры завершились вторым собором в Эфесе (449), где все противники александрийского богословия были разгромлены, а дискуссии о двух природах Христа объявлены вне закона.
449
Подробное исследование о Кирилле, хотя, быть может, и с излишней симпатией к своему герою, см. в: T.G.Weinandy and D.A.Keating (eds.),
450
См. Stevenson (ed., 1989), 308–309, n. on para. 73d; трактат, написанный осужденным Аполлинарием, ходил под именем Афанасия, поэтому Кирилл считал его приемлемым. См. также Frend 838.
452
N.Constas,
453
Об ужасе, охватившем Антиохию, когда Несторий отверг именование Марии Богородицей, см. в: D.Fairbairn, “Allies or Merely Friends? John of Antioch and Nestorius in the Christological Controversy”,