В течение XVIII века в Пекине сменилось восемь составов Российской духовной миссии общей численностью до ста человек[222]. Многие члены русской миссии служили в китайских учреждениях, работали переводчиками в Палате внешних сношений (Лифаньюане) и преподавателями в школе русского языка при Дворцовой канцелярии.
Миссионерская деятельность для православных священников в Пекине не являлась основной обязанностью. Миссия была предназначена для обеспечения потребностей албазинцев и русских, приезжавших в Китай. Кроме того, Российская духовная миссия в Пекине выполняла функции дипломатического представительства. Однако в документах можно встретить указания на собственно миссионерскую деятельность. Постановлением Синода от 13 октября 1742 г. 4–й миссии было вменено в обязанность, чтобы «члены ее в Пекине обучались неотменно в разглагольствии с тамошними народы для лучшего в проповеди способа».
Членам 5–й миссии указом Синода также предписывалось изучать китайский язык для миссионерской работы. Однако предписание изучать китайский язык в XVIII веке, за редким исключением, не выполнялось. Общая оценка деятельности миссионеров в Пекине противоречива. Характеризуя русских миссионеров, и современники и исследователи нередко отмечали пьянство, буйность и леность православных священников[223]. Исследователи писали, что в 1736 г. «вследствие непотребных поступков обретающегося в Китае Российского духовенства, с немалым для тамошних жителей соблазном, бесчинного и пьянственного житья не только их, но и посланных… учеников…, драк, непослушания начальнику и наконец чинимых от китайских министров этому духовенству озлобления и уничижения, — указано: взять оттуда в Россию архимандрита Антония Платковского с причтом и привезти его в св. синод под стражей…»[224]. Подобные обвинения звучали и в адрес членов последующих миссий. Миссионеров укоряли в том, что они не выполняли своих прямых обязанностей, не занимались активной проповедью христианства среди китайского населения. Численность православных албазинцев и китайцев обычно не превышала несколько десятков человек. Отказ же от активного миссионерства обеспечивал возможность стабильной работы в Китае, осуществление дипломатических функций. Пьянство во многом было вызвано физическими и моральными тяготами, которые испытывали русские люди в чуждой во всех отношениях стране. Миссионеры на долгие годы теряли связь с родиной, значительное их число в Пекине и умерло. Во время русско–китайских осложнений православные священники фактически становили заложниками, они находились под жесткой опекой со стороны китайских властей, а иногда оказывались под домашним арестом.
В начале XIX века произошли значительные изменения в развитии Российской духовной миссии в Пекине. Это был период расцвета российского китаеведения, вышедшего из стен Пекинской миссии. На протяжении полувека в Пекине сменилось пять миссий: 9–я миссия во главе с Иакинфом (Бичуриным) (1807–1821); 10–я миссия во главе с Петром (Каменским) (1821–1830); 11–я миссия во главе с Вениамином (Морачевичем) (1830–1840); 12–я миссия во главе с Поликарпом (Тугариновым) (1840–1849); 13–я миссия во главе с Палладием (Кафаровым) (1850–1858).
Архимандрит Иакинф во главе 9–й миссии прибыл в Пекин в январе 1808 года и основное внимание уделил научной деятельности[225]. После окончания 10–летнего пребывания глава миссии попросил оставить его в Китае еще на такой же срок с целью продолжения изучения китайского языка. Эта просьба не была удовлетворена, однако он вместе со своей миссией оставался и работал в Пекине еще несколько лет. После возвращения в Петербург в 1822 г. почти все члены 9–й миссии были осуждены, сам Бичурин был взят под домашний арест и затем приговорен судом к ссылке на вечное поселение в Валаамский монастырь. Несмотря на подобные перипетии, Иакинф (Бичурин) имел много сторонников и почитателей в российском обществе. В ноябре 1826 г. он был освобожден из монастырской тюрьмы и принят на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. После возвращения из Пекина Иакинф стал признанным лидером и непререкаемым авторитетом российского китаеведения, вошел в число самых известных китаеведов мира. В 1828 г. Н. Я. Бичурина избрали членом–корреспондентом Российской Академии наук по разряду литературы и древностей Востока.
222
Вторую миссию (1729—1735) возглавлял А. Платковский. В ее состав входили иеромонахи И. Филимонов, Л. Уваров, И. Ивановский, а также четыре ученика. Третью миссию (1736—1743) возглавлял И. Трусов; в состав входили иеромонахи Л. Уваров, А. Ольховский, Л. Бобровников, иеродиакон И. Ивановский, пять причетников и три ученика. Четвертую миссию (1744—1755) возглавлял Г. Ленцовский, которому подчинялись иеромонахи И. Врублевский, Ф. Сморжевский, И. Ивановский, четыре причетника и ученик. Пятую миссию (1755—1771) возглавлял А. Юматов, ее членами были иеромонахи С. Спицин, С. Ошевский, Н. Калиновский, Сергий, три причетника. Шестую миссию (1771 — 1781) возглавлял Н. Цвет; члены миссии — иеромонахи И. Протопопов, Никифор, два причетника, четыре ученика. Седьмая миссия (1781 — 1794) под руководством И. Шишковского включала в состав иеромонахов А. Седельникова, А. Боголепова, иеродиакон Израйля, двух причетников, четырех учеников. Восьмую миссию (1794—1804) под руководством С. Грибовского составляли иеромонахи Иесей, Варлаам, иеродиакон Вавила, два причетника, пять учеников.
223
Например, И. Филимонов пьяный попал в императорский дворец и избил несколько китайских сановников. За это он был закован в кандалы и выслан в Россию. Позднее И. Филиппов забавлял обывателей Иркутска рассказами о своей жизни в китайской столице. Другой священник за пьяный дебош в императорском дворце отделался суточным арестом.
224
Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. Сургут, 1993. С. 136.
225
В течение четырех лет Н. Я. Бичурин в Пекине составил свой первый русско–китайский словарь. Затем постоянно его перерабатывая и дополняя, сверяя с «Канси цзы–дянь», он создал словарь в девяти томах, не имевший себе равных в Европе. Всего исследователи нашли шесть словарей, составленных им. В Пекине Н. Я. Бичурин перевел множество китайских работ. Несмотря на то, что все десять человек из состава 9–й миссии изучали китайский язык, лишь один архимандрит Иакинф стал известным китаеведом. Однако именно 9–я Духовная миссия в Пекине заложила традицию, при которой все члены русской миссии должны были изучать китайский язык и активно заниматься какой‑либо деятельностью, в том числе научной.